Хакни меня

Скрепку достать получилось, но справиться с замком оказалось сложнее, чем показывают в фильмах. Чертов кинематограф, он всю жизнь как-то перевирает, дает неверные установки – а приличные люди потом в мелочах путаются. Но у меня была куча свободного времени и еще больше терпения. Однако я вздрогнула, услышав шум от входной двери. Это что же, Глебарисыч нагрянул? У него такие печальные проблемы в бизнесе, столько работы, а он решил отлынивать?!

Но уже по звуку шагов поняла, что ошиблась. Отклонилась немного назад, чтобы лучше видеть – и обомлела. Из коридорчика была видна не сама дверь, но пространство рядом с ней. И как раз в нем обозначилась женская фигура в черной толстовке. Алена двигалась быстро и уверенно: она приподняла какой-то прибор повыше и запустила сигнал, вырубая сигнализацию. Заодно потух свет и надо мной. Затем оттуда же прицелилась к ближайшей камере, что располагалась над сейфом. Вероятно, выключила и ее, а уже потом шагнула дальше и споткнулась, разглядев меня.

– Ты что здесь делаешь? – прошептала, поняв, что бежать поздно – я ее узнала.

Я не знала, что сказать. Сморозить глупость? Идиотский ответ прекрасно сошел бы для Алены-тупышки, а не для Алены, сумевшей облапошить буквально всех людей вокруг. Вот бы она сама что-то подобное сморозила, мне осталось бы лишь подыграть.

Алена сделала еще пару шагов в мою сторону и замерла. Она видела мой взгляд – и уже точно осознавала, что просто так не выкрутится. Догадалась уже, что я видела ее маневр с сигнализацией, потому предыдущая роль не имела больше никакого значения. Мы смотрели друг на друга пристально, судорожно соображая, что делать. Я же опасалась одного: что она кинется на меня и убьет, раз я стала единственным свидетелем. Потому неосознанно немного приподняла руку с зажатым в руке маленьким ножом. Алена жест заметила и улыбнулась – теперь совсем иначе, чем улыбалась прежде. И милашку из себя перестала изображать, ведь лучшая защита – это нападение:

– Я спросила, что ты тут делаешь, Лада?

Может, она решила снова изобразить ревнивицу? Меня такой сценарий вполне устраивал – сейчас типа поорет и в слезах убежит. Зато это будет логичной точкой неожиданной встречи, все лучше, чем смертоубийство. Поэтому я принялась усиленно оправдываться:

– Ты все неправильно поняла! Я не спала с твоим Глебом! Вернее, не отказалась бы, но таких предложений не поступало. А что сижу в его футболке, так на это есть причина – сейчас обхохочешься…

Она не думала хохотать, а холодно перебила:

– Плевать мне, с кем он спит. Я еще раз спрашиваю – что ты тут делаешь? – она сделала ударение на «тут», еще и подбородком указывая на пол, чтобы я уж точно перестала юлить.

Все, конец, она бесповоротно отказалась от образа дуры. И мне не оставалось ничего другого, кроме как тоже перестать разыгрывать непонимание. Я медленно встала и ответила единственным возможным в тот момент способом – сказать самую настоящую правду:

– Пытаюсь вскрыть замок.

– Зачем же? – она с любопытством покосилась на дверь. – Ты и в первый раз рвалась туда же. Но Глеб не хранит там ничего ценного.

– Как сказать, – я расслабилась и развела руками. – Там все мое железо, которое он у меня отобрал. Я хакнула его программу, он меня поймал. Отнял все, что у меня было, шантажом заставил работать в его офисе. А я всего лишь хочу вернуть свое.

Алена неожиданно широко улыбнулась, чем меня удивила. И вдруг заговорила быстро:

– Идеально. Мне казалось, что ты в его офисе чужеродный объект, но причину не понимала. Этот дом полностью перезагружается каждые семь минут, потому камеры скоро опять включатся. И нам обеим лучше не оказаться в тот момент здесь. Если интересны детали, то за мной.

Развернулась и очень быстро побежала на улицу. Я, подтягивая штаны, рванула за ней. Успела только куртку свою схватить, но так и понеслась по дорожке в мужских тапочках. Надеюсь, Алена собирается открывать детали не в каком-нибудь шикарном ресторане: в таком виде внутрь меня не пустят, а снаружи я ее могу не расслышать.

Но она перешла к делу прямо в машине, лишь немного отъехав по дороге дальше и остановившись под голой березкой. А я уже могла представить, о чем она будет говорить – слишком заметна была перемена ее отношения ко мне:

– Похоже, ты просто заложница ситуации и только ждешь, когда сможешь от него отделаться?

– Именно так, – я говорила осторожно, боясь ляпнуть что-нибудь не то.

– Зачем тебе твое старье, если можно купить новое? Если можно жить где захочешь и как захочешь – подальше от всех его угроз?

– Звучит прекрасно, но Глебарисыч подстраховался – просто так он меня не отпустит.

Ее будто каждое мое признание несказанно радовало: