Халява для лоха

– Давай я потом с тобой своими методами поделюсь. Ты мне скажи, где Юрка. Очень нужен.

Старшинов обессиленно откинулся на спинку стула:

– Я так и знал. Чего этот сукин сын натворил?

Скрывать обстоятельства исчезновения Старшинова-младшего не было смысла, и Таврин рассказал все, что знал и о чем догадывался.

– Сам понимаешь, надо как можно скорее его найти и узнать, чего он девчонке подсыпал. Я параллельно всем, кому мог – Грише Пиманову в МУР, по всем окружным УВД, в область – закинул приметы этой Уфимцевой. Пока – голяк. Из кафе он ее вывел в почти бесчувственном состоянии. Бросить на какой-то ближайшей лавочке не мог – а вдруг бы я на улицу вышел и сразу ее нашел. Значит, посадил в такси, на автобус или в трамвай. А там пассажиры. Конечно, народу сейчас, как правило, на все наплевать. Но девчонка симпатичная, красивая даже, одета прилично… Наверняка кто-то подошел, увидел, что ей плохо. Я в справочную «скорой» звонил, мне сказали: в понедельник в нашем районе один уличный вызов был. Но потом его отменили. Или координаты поменяли, а это уже на участке другой подстанции оказалось… В справочной по больницам такая пациентка тоже не значится. Я проверял и по фамилии-имени-отчеству, и по приметам среди тех, кто значатся как «неизвестные».

– А в… – начал Старшинов и запнулся.

Таврин его понял:

– В моргах тоже нет. На квартиру, которую она снимала, я по пути к тебе заехал. Хозяйка говорит, в понедельник с утра Ольга ушла, и она ее больше не видела. Тетка эта тоже беспокоится: говорит, Оля жиличка аккуратная и предупредительная, даже если по работе задерживалась, всегда звонила. Сдружились они между собой, как родственницы живут… Так где Юрка сейчас может находиться?

– Должно быть, на съемной квартире. Но это далеко, в Марьино. Он нарочно у черта на куличках снял, чтобы я к нему не ездил.

– Так ты и адреса не знаешь?

– Знаю. Два месяца назад был там, по необходимости. Юрий шалман устроил: девок назвал, парней. Напились как последние сволочи, музыку врубили так, что стены у дома ходуном ходили, а потом еще и мордобой устроили. И все это в три часа ночи. Соседи, понятное дело, вызвали милицию, хозяйке отзвонились. Наряд приехал, а сынок, – Старшинов горько ухмыльнулся, – начал им папкой-капитаном грозить. Дескать, он сейчас приедет – и с ваших тупых голов фуражки полетят, а с плеч – погоны. Набрал мой номер, начал чего-то в трубку орать, а начальник наряда у него телефон забрал ну и рассказал мне, что там происходит. Я – в машину и по адресу, который лейтенант назвал. Приехал, наряда уже нет, уроды эти во главе с Юрием спят как убитые. Хозяйка на кухне осколки собирает. Я гостей Юркиных растолкал, девицам велел в квартире одеться, а парней так, в одних трусах, на площадку выставил. Одежки следом выкинул. Дожидаться, когда этот выродок проснется, не стал – побоялся, не сдержусь. Вечером уж позвонил, сказал все, что думаю. Предупредил: еще одна такая выходка – приеду и вышвырну на улицу. Пусть хоть с бомжами на помойке ночует.

– А он?

– Стал выпытывать, откуда я про ночную гулянку знаю. Я понял, что он про свой звонок мне не помнит. Ну и не стал ему говорить, что адрес квартиры знаю, что был там. Соврал, что хозяйка рассказала. Как чувствовал…

Юрик был дома, но, услышав в ответ на свое: «Кто там?» – приказ отца: «Открывай!» – затаился.

– Или ты сейчас откроешь, – загремел на весь лестничный пролет бас капитана, – или мы с Тавриным дверь вышибем!

За дверью послышались шаги, щелкнул замок. Старшинов и Таврин шагнули в коридор. Юрик стоял перед ними в шортах чуть ниже колен и красной майке. Глаза испуганно бегали.

– Боишься, гаденыш?! – прошипел, хватая сына за плечи, Старшинов. – И правильно делаешь! Быстро выкладывай, чего подсыпал девчонке и куда ее дел?

– Какой девчонке? – попытался изобразить недоумение Старшинов-младший. – Ничего я не подсыпал!

– Говори, ублюдок! – Капитан занес над сыном мощный кулак, но Таврин руку перехватил:

– Подожди-подожди. Ты сейчас ему мозги вышибешь, он нам и рассказать ничего не сможет… Давай, Юрик, как говорят твои будущие соседи по нарам, колись!

Всхлипывая, размазывая по недоделанному личику сопли и слезы, перемежая рассказ отступлениями-причитаниями: «Я думал, что только расскажу ему, что она приходила, и все, а он меня запугал, грозил – убьет, если я не заставлю ее порошок выпить», – Старшинов-младший поведал, как подслушал разговор Таврина с Уфимцевой, как познакомился с Ненашевым и даже сколько денег от него получил.

Пока сын говорил, капитан молча сидел на табурете, обхватив голову руками и уперев локти в колени. Уточняющие вопросы задавал Таврин:

– Что Ненашев про порошок сказал? Объяснил, как он действует?