Халид его пленница (СИ)

– Сейчас. Слушай, как всё будет. Я кончу в тебя. И ещё раз. И ещё. И ты мне позволишь. Потому что ведь сама заводишься от этой мысли. Правда? Настолько близко, никаких преград.

Я бы поспорила, если бы лицо мужчины не расплывалось перед глазами. Каждый его толчок – удар по нервам, в самой глубине. Халид умело задевает всё моё возбуждение, заставляет его разгораться.

Машу головой, волосы лезут в лицо. И мне остаётся лишь открыто стонать, когда с новым движением Халид убирает пряди. Тянет их, до простреливающей боли в затылке. До нового приступа головокружения. 

– Сильнее, - прошу, сдаваясь. – Халид, я… 

– О нет, колючка. Вчера ты водила меня за яйца, сейчас мой черед. Долго, очень долго. А потом снова. 

– Потом – долго. Ты не…

Он может, может всё. И замедляться, когда оргазм подкатывет удушливой волной. И сделать быстрые точки, чтобы меня снова подвело к грани. А она такая размытая, никак не достичь. 

Тело разрывает на кусочки, меня наполняет дрожь. Словно в припадке мечусь под мужчиной, царапаю его плечи, оставляя отметины. Пока Халид не прижимает мои ладони к постели своими.

Срывается, двигаясь намного жестче. Комната наполнена пошлыми шлепками тела о тело, запахом секса. Таким мускусным, глубоким, который наполняет легкие. 

– Что такое, колючка? – его дыхание даже не сбилось, такое же ровное и глубокое. А я задыхаюсь, умираю. У меня внутри тугие нити, от которых не могу избавиться. – Хочешь кончить? Ммм, Ада. 

– Хочу, да. Черт с тобой, хочу. Хал… 

– Хорошо.

Хорошо?

Муда…

Мысль сбивается, разлетаясь на мелкую крошку. Вместо всего – хнычу, сдаваясь. Потому что Халид отстраняется, прижимаясь губами к моей шее. А вместо страха – пусть касается ещё.

Да!

Вот так, когда едва щекочет языком, слизывая каплю пота. Когда прикусывает ключицу и идёт до груди. Его язык обводит соски, ласкает их. Едва бьёт, а словно снова внутри.  

– Хал, пожалуйста. Пожалуйста. Я хочу… Хал… 

– Пиздец какая красивая сейчас, Ада. Такая жаждущая, течешь вся.

В подтверждение своих слов Халид проводит по моим складкам, растирает смазку. Я сама чувствую, слышу эти пошлые звуки, когда член мужчины легко входит. С хлюпающим звуком, от которого всхлипываю. 

– Ненавижу. Ненавижу, ты… 

– Скажи, что любишь, колючка. Скажи и получишь желанное. 

– Ненавижу! Да, черт, да, - трясусь, двигая бедрами навстречу. Вот сейчас, уже чувствую. – Люблю, да. Да, люблю.

Признание – контрольный выстрел. Вышибает мысли, мозги, кислород и чувства. Остаётся только ощущение невесомости, когда меня накрывает. Топит, глушит собственным стонами. И тем, как хрипло начинает дышать Халид.

Вколачивается в меня, прижимает к постели. Кажется, что могу прочувствовать каждую вену, как его член пульсирует меня. Будто увеличивается ещё больше. 

– Люблю, - не уверена, что повторяю вслух. Я наполнена чувствами до предела, не могу молчать. Только стонать. – Хочу.

Меня выгибает и ломает, придушивает осколками собственной брони. Я открытая перед Халидом, я прошу. Наслаждаюсь его весом, чувством полной принадлежности.

Просто в эту секунду – я его.

Полностью.

Никаких возражений.

– Вот теперь – доброе утро, колючка, - Халид произносит словно вечность спустя. По крайне мере, я снова могу дышать. – Выспалась? 

– И ещё бы спала, если бы ты не полез на меня!

– Ты даешь сразу два повода отшлепать тебя. И дерзишь, и пошлишь. Так скажи, с какой причины мне начать? 

– Той, где насилие не есть здраво? 

– Ты мне все плечи расцарапала и спину.

Со скепсисом осматриваю кожу мужчины, касаясь алых полос. Халид даже не дергается, не делает вид, что веду по открытой ране. Обвожу собственные отметины, поджимая губы.

Этого я не хотела.

Но такое впечатление, что с Халидом вырываются все демоны. Те, что ютились под рёбрами, превращались в нечто дикое и темное, показывая настоящую меня.

Мужчина ведь был прав, никому я не могла показать себя такой. Даже когда близость, когда оргазм и хорошо – всё равно нашла способ причинить боль, ответить с какой-то дикостью. 

– Другая бы уже вылетала нахрен за такое, - спокойно произносит, закидывая руку за голову. Рассматривает моё голое тело, как в первый раз. – Но ты… Решила, что мне мало шрамов? 

– Мне они нравятся, - эта честность рвётся, словно после вчерашнего разговора нет права на ложь. – Твои шрамы как что-то важное. Знаешь, ты выжил, я выжила. 

– Отличная пара, да? Я кончил в тебя, Ада. 

– Я… Ага, знаю. Ещё очевидные новости?

– Если залетишь – сразу скажешь мне об этом, без побегов и поддельных тестов. Как ты кстати это организовала? 

– Секрет фирмы. 

– Ада, бля. 

– Проста вода. Вот и всё. Они показали неисправный результат, одну полоску слабую. И это хватило, чтобы отвлечь тебя. Кстати, тестов было больше, на самом деле. Просто не получилось сразу. 

– Учту.

Тру глаза, вытираю уголки, где засохли слезы. Тяну на себя край одеяла, укутываясь. Ткань стекает с бедер мужчины, открывая мне вид на всё его тело. Но если Халид не планировал смущаться, то и я тоже. 

Это все ещё так странно. Лежать с ним в одной постели, просыпаться. Чувствовать эхо вибрации после секса. И знать, что он не причастен к смерти моей семьи.

Не так, как Цербер.