Хам и хамелеоны. Том 1

— Ну и вечер… — посетовал он. — Развел Лося опять демагогию, ничего не скажешь… И ведь, ты обратил внимание, он снова ни грамма не понял из того, что я до него донести пытался! Может, объяснитель, конечно, из меня никудышный. Вот отца бы сюда: он-то точно всё бы по полочкам разложил…

— Папа здесь был когда-нибудь? — спросил Иван. — В твоей новой квартире?

— У меня? Что ты! Отказывается. Не верит, что я своими руками могу что-то заработать. Безобразие, конечно. И что мне с этим делать — не могу понять. Бить себя в грудь: смотри, мол, папа, какой я честный? Доказывать, что не ворую? Ему докажешь, ага… Я смирился. И с этим, и вообще со многим… — Николай отрешенно уставился куда-то в угол, потом спросил: — Послушай, да неужто ты действительно решил здесь жить? В России? Ведь всё заново придется начинать, с пустого места, а, Вань? Ты представляешь, что это значит?

— Заново ничего уже не начнешь.

— Тогда не понимаю, что у тебя в голове…

— А там люди, с чего, по-твоему, начинают?

— В Англии-то? Ну, не знаю… — Николай развел руками. — Да в нормальной-то стране и наследство люди могут получить, там живут накоплениями. Там есть… как это называется? Преемственность! Да и власть стабильная — не то, что у нас тут. Ведь накопления создаются веками.

— Да ладно, Коля, везде всё одинаково — и люди, и как они власть забирают друг у друга, глотки перегрызая не хуже псов, и воруют, и подличают — всё это есть везде, — возразил Иван. — Даже непонятно, что это значит теперь — там и здесь… Либерализм таких бед понатворил.

— Умоляю! У меня аллергия на терминологию! — взмолился Николай. — Заладили все! Слышат звон, да не знают, где он… Я вот считаю, что либерализм — это когда я могу выкурить сигару там, где мне хочется, и всё.

— Так и есть.

— В чем же формула зла?

Иван устало поморщился.

— Ну, сформулируй!

— Твоя формула свободы… есть в ней что-то арифметическое, примитивное. Она не учитывает… ну, например, традиций христианской истории… да-да! — несерьезным тоном подтвердил Иван, — а христианская традиция отвергает погоню за материальным благополучием и вообще накопительство… как самоцель… Обкуривать всех — это и есть либерализм, всё верно…

Николай помотал головой, пожевал сигару и сказал:

— Ладно, братишка, не унывай — прорвемся!.. Не такое тут у нас первобытное общество. Все ведь как рассуждают? Чуть что — караул! Мир — сплошное уродство, накопительство, в нем, мол, нет места порядочному человеку! А по себе ж нельзя судить о других, Ваня… Каждый сам за себя — и алмазы добывает, и за базар отвечает. Так что, если решил, надо делать. Поживешь у меня, осмотришься, ситуацию оценишь. А дальше — посмотрим. Пока могу гарантировать крышу над головой, стол, немного денег… Нет-нет, я серьезно. Всем, чем смогу, поверь… — Николай выставил перед собой ладони, наперед отметая все возражения. — На год, если нужно. Я… для меня… я считаю, что это мой долг, если хочешь знать. Да и приятно мне… Ты что, не понимаешь? А ты поставь себя на мое место.

— Понимаю, — согласился Иван.

— Вот и чýдно… — Успокоившись, Николай на миг потонул в облаке сигарного дыма. — Главное, не принимай всё близко к сердцу… Красного вина пей побольше. Если хочешь, каждый день буду тебе покупать хорошее вино, скажешь какое… Меня один знакомый научил, когда я первый раз из-за границы домой вернулся, — пить побольше красного… Так я благодарен ему по сей день… Теперь насчет Маши расскажу. Я тут предпринял кое-какие действия. Результат, конечно, не ахти, но всё-таки…

— Ты был по тому адресу? — спросил Иван.

— Не я, сотрудник один ездил… Начальник службы безопасности, я тебе рассказывал… Что-то там не то. Никого, естественно, не застал. Но я упрямо названивал. И три дня назад сняли трубку.

— Кто?

— А непонятно кто. Голос какой-то странный, с акцентом. Похож на диктора с радио «Свобода»… когда они всяких хохлов беглых нанимали, помнишь?

— И что он сказал, этот голос?

— Ничего.

— Вообще ничего?

— «Алло» сказал… Я Филиппова еще раз откомандировал. Опять мимо: дома никого. А трубку, гады, снимают. Но самое интересное не это… На следующий день, после второго захода, возле офиса у меня люди какие-то замельтешили. Здесь и на Солянке тоже. Что-то вынюхивают, а что — непонятно. За квартирой, похоже, наблюдение установили. На профессионалов не тянут. Шпана какая-то.

— За твоей квартирой? — изумился Иван. — Вот здесь, что ли?

Николай кивнул.

— Мало ли… Кому-то не по душе твои успехи. Врагов у тебя нет? — спросил Иван.

— В конторе я не один, а бардак под окнами только у меня. У других всё в порядке, проверяли… Нет, это не имеет отношения к конторе, — покачал головой Николай. — Не исключено, что началось с поездки Филиппова в Сокольники. Пока он там был, что-то вроде на улице заметил, но не стал паниковать, убедиться наверняка хотел. А утром ко мне приезжает — сюрприз, наружное наблюдение.

— Если так… то Маша действительно влипла в какую-то историю, — задумчиво произнес Иван.