Хаммер

— Опять мы за старое, Сергеевич, нет, конечно, не я.

— Беспалову когда пощекотали отморозки какие-то, инициатива твоя?

— Да самому интересно было. Мне-то зачем это?

— Ну нет так нет, — Цап одобрительно кивнув, посмотрел на Грушу. — Тащи биндюжника сюда.

Груша ушел, Воробей только глянул ему вслед — о ком шла речь, он не понял, о биндюжнике ничего не знал и не слышал, опять попытался улыбнуться:

— Сергеевич, не понимаю, к чему весь этот спектакль. Обсуждали мы уже это и не один раз, к чему опять?

— Не спектакль Витя, реалити это, суровая правда жизни. Биндюжник не даст соврать.

— Какой еще биндюжник, — Воробей ухмыльнулся. — Первый раз слышу.

Виктор Семенович опять сделал шаг вперед в надежде сесть в кресло поближе к Командиру, но Свирепый резко остановил его и вернул на место. Открылась дверь, Груша ввел Дока.

— А вот и биндюжник. Узнаешь?

Воробей обомлел, коленки дрогнули, ему стало нехорошо, Цап заметил это, посмотрел на Грушу и указал пальцем на стул:

— Пусть сядет.

Груша взял стул, приставил его сзади Воробью к ногам и, опустив руки на плечи, принудил таким образом сесть.

— Начнем сначала. Гринева ты убил?

Воробей согласно кивнул.

— Беспалова — твоя работа?

Птица кивнул в сторону Дока:

— Да.

— Ну вот видишь, как все просто. А я думал, пытать придется. Как по мне, неприятное это занятие — истязать и мучить людей. А им нравится. Почему не знаю. Вот стоят и думают, как о шоколадке какой-то. Ну прям как дети. Здоровые лбы вымахали, а дети.

Воробей нервно кусал губы, пальцы дрожали, он их разминал, но они все равно дрожали:

— И что теперь?

— Не знаю. Думать надо. Ну а Солина зачем убил? Твоя ведь работа?

Воробей молчал. Док испуганно смотрел то на Цапа, то на Воробья, то на бритоголовых монстров.

— Друга моего детства, Солина Андрея Андреевича, — и уже изменившимся голосом повторил: — Ты убил?

Воробей вдруг упал на колени, лицо страдальчески вытянулось, руки дрожали, тело пробило лихорадкой, казалось, он сейчас заплачет:

— Константин Сергеевич, виноват, прости, виноват. Искуплю, все отдам, деньги, квартиру, машину, все отдам, отработаю, рабом стану…

— Солина ты убил?

— Я… Не я. Я только команду дал…

— Последний раз вопрос задаю. Солина ты убил?

— Я. Константин Сергеевич, прости… Прости, искуплю.

Док прострелил взглядом по всей компании, схватился за уши и завопил:

— Я ничего не слышал, ничего не слышал, я не при делах, уведите меня в подвал, хочу в подвал…

— Уведи его, — Цап посмотрел на Грушу. — А то еще обделается.

Затем перевел взгляд на Воробья, подвигал ноздрями:

— Похоже, этот уже. Ну рассказывай, как организовал, кто исполнял, какие цели преследовал, ну и меня, меня когда планировал?

У Воробья округлились глаза:

— Кто сказал? Не было такого, Сергеевич…

— Хорошо, про Солина давай.

Очень Цапу хотелось услышать, узнать, кто непосредственно убивал Солина. То, что-то вроде биндюжника Дока, это было понятно, потому как не было у Воробья выхода на профессиональных киллеров, хотя это и не важно, все равно сумел, все равно убил. Но найти киллера в любом случае нужно, а там и подумать: или самим порешить, или отдать кому на растерзание. Может, даже ментам. Цап взял кружку и уже давно остывший кофе с коньяком выпил до дна.

— Скажу. Скажу, конечно, — Воробей не знал, с чего начать. Вернее, срочно думал, искал зацепку, причину необходимости задуманного и совершенного им. Но тщетно. — Помнишь, Сергеевич, мы встречались у завода, я деньги на Беспалова передал тебе. Ты еще не хотел подъезжать.

— Помню, не помню. Не важно. На кой сейчас это надо.

— Мы тогда в первый раз о заводе разговор завели.

— Может, и так, ну и что?

— Так вот, я деньги тебе передал на устранение Беспалова. Как бы с меня они пошли.

Цап незаметно начинал терять терпение:

— Допустим, помню.

— Я попросил тогда, при мне, дать команду начала операции.

— Это не припоминаю.

— Дать команду на подготовку и устранение генерального.

— Кому дать? — как бы не понял Цап.

Воробей замялся на пару секунд и продолжил:

— Сливе.

— Кому? — Цап даже чуть привстал в кресле.

— И Токарю.

— И что? — Цап застыл в одной позе.

— Прости, Константин Сергеевич, номер… я подсмотрел и запомнил тогда, в телефоне твоем, Сливы, который, связного с… с киллером.

Воробей замолчал. Цап опустился обратно в кресло, мысль заработала лихорадочно и быстро. Неужели? Значит, это он дал маху, Воробей подсмотрел телефонный номер. Слива связной, а вот исполнитель — неужели Джой? Выходит, да, Миша Джоев. И что теперь? Получается, что от него, от Цапа, для связного команда пошла. Ну да, на устранение Солина. Бред какой-то.

— Что дальше?

Складывалось так, что виноват был и Цап. Теперь он не знал, что делать. А киллера искать не нужно было, один звонок, и он будет здесь. Да и вины на Джоеве не было, он ведь понимал это как приказ Цапа. Значит, Цап во всем виновен. Вот гаденыш, как обставил все хитро.