Ханский ярлык

   — Э-э, дремь, — отобрал князь писало. — Говори, какую форму имеет крепость снаружи? Квадратная? Круглая?

   — Круглая.

Князь Андрей сам нарисовал большой круг.

   — Такая?

   — Такая.

   — Где ворота?

   — Вот тут-ка.

Андрей пририсовал ворота.

   — Сколько ворот?

   — Одне.

   — Ров есть?

   — Рва нету. Но вот с этой стороны Охта, а вот отсюда Нева.

   — Ну, мы зимой подойдём, нам река не преграда. Как велика крепость?

   — Дюже велика.

   — Ты мне не «дюжа», а сколько шагов хотя бы?

   — В нутре более пятидесяти, вот отсюда и сюда. А вот здесь у них колодец, здесь жилое...

   — Ты откуда знаешь-то? — удивился князь.

   — Дык я... энто, — смутился ижорец. — Я камни им возил на лошади.

   — Эге, так ты, значит, пособлял им строить?

Ижорцу почудилась угроза в интонации князя. Молвил виновато:

   — Так силком, силком меня... Я по дрова поехал, а они налетели. Хотели коня отобрать. А я что без него? Пропаду. Я говорю, берите тоды и меня с ним. Взяли.

   — Ну и хорошо, что взяли, — улыбнулся князь, и у ижорца отлегло. — Как тебя звать-то?

   — Петро.

   — Вот что, Петро, кажи далее, что где у них.

   — Здесь вот — церква, здесь — амбар с хлебом, вот тут — дрова запасённые, здесь — поварня, вот тут — жильё.

Ижорец тыкал пальцем в план, и Андрей сам наносил называемые им объекты на пергамент и тут же подписывал.

   — Ворота какие? Ну из чего сделаны?

   — По-моему, дубовые, железом обитые. Крепкие ворота. Их не взять.

   — Там поглядим. Это уж наша забота.

Вечером князь призвал на Городище посадника, тысяцкого и трёх сотских. Показав им план крепости, молвил:

   — Ну, что думаете? Как будем раскусывать сей орех?

   — Как обычно, — заговорил посадник, — покидаем им день-другой каменья с пороков, а там и приступим.

   — Можно с пороков и огонёк им закинуть, — предложил сотский Беек. — Камень завернуть в паклю, обсмолить, зажечь да и кинуть.

   — Это они погасят, — возразил другой сотский.

   — Один, два... ну десять погасят, а одиннадцатый не успеют. Если удастся дровьё поджечь, они ж там поджарятся.

   — Конечно, — согласился князь, — если у них внутри пожар запалить, это было б неплохо. Ты, Беек, и займёшься этим. Озаботься запасом пакли, смолья, бересты, в общем, всем, что хорошо горит. И ещё вот что, Андрей Климович, вели в кузнице отковать помощнее наконечник для тарана, на месте насадим на лесину и попробуем ворота разбить.

   — Хорошо, Андрей Александрович. Завтра же велю отковать.

   — И ещё. Пусть из дранья наготовят верхние щиты для прикрытия тараноносцев.

   — А если нам соорудить пару тарас[164], — опять подал совет Беек.

   — Ну, тарасы срубим на месте. Не волочь же их из Новгорода. Отсюда разве что колеса для них захватить.

На военном совете обговорили всё до мелочей. Назначили ответственных за всё: за дозоры, за зажитье, за древодельцев, которых потребуется немало.

Заканчивая совет, великий князь сказал:

   — Не знаю, сколько мы проползём туда, но крепость должны взять в два-три дни, не более недели.

   — Это верно, — согласился тысяцкий, — чтоб не успела подмога прийти.

   — Подмога вряд ли будет. Зима. Это летом на шнеках быстро бы приплыли. А зимой? Снег там наверняка коням по брюхо станет.

Возвращаясь с Городища в Новгород, посадник и тысяцкий, ехавшие рядом, делились мыслями:

   — Слава Богу, заговорил вроде по-отцовски.

   — Оно бы хорошо и на поле бы по-отцовски у него получилось.

   — Получится. Вишь, всё предусмотрел, даже таран велел отковать.

   — Ну, таран, може, и не потребуется, те-то без таранов брали.

   — Те чего равнять, деревянные, а тут — каменная. Большая, брат, разница. Это всё равно что сорочку с кольчугой равнять, сорочку сучком продырявишь, кольчугу мечом не пробьёшь.

Выступали в поход по лёгкому морозцу и не очень глубокому снегу, что вполне устраивало ратников, так как облегчало передвижение ехавшему сзади обозу. Новгородцы больше были пешими, нижегородский полк шёл вершими. Из-за пешцев князь не позволял ехать быстрей.

Вперёд был послан конный дозор, с которым отправлен проводником ижорец Петро, хорошо знавший путь.

Ладожане присоединились к новгородцам уже на подходе к Неве.

Не доходя до места около десяти поприщ, полки остановились, разбили шатры, разложили костры, на которых варилось в котлах горячее хлёбово.

Посадник, тысяцкий и все сотские собрались к шатру князя. Он вышел к ним в лисьей шапке, которая напомнила новгородцам о его дружбе с Дюденей. Посадник переглянулся с тысяцким, но укоризна лишь в глазах мелькнула. А так смолчали. Конечно, негоже являться князю перед славянами в татарской шапке. Но что делать? Обещали ни в чём не перечить ему. Стоит ли из-за такого пустяка разговор заводить?

   — Ныне днюем, а завтра приступим, — заговорил князь. — Беек, готовь добрую лесину для тарана и верёвочные петли крепи к ней. Всё лишнее оставляем здесь. На сани побольше сушняку грузите. К порокам сыскать как можно больше каменьев, валунов, грузите тоже на сани.

   — Где их ныне под снегом искать? — усомнился тысяцкий.

   — Сколь возможно. А недостанет, напилить болванов из деревьев, которые потолще. И пусть древодельцы рубят тарасы повыше, и, пожалуй, их можно будет поставить на полозья. Если плохо пойдут, то на колеса приспосабливать.