Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)

У канала почти никого нет. Над рекой поднимается тяжелый мерзкий душок городских отходов, зеленоватая вода шумит у подпорок и бьется волнами о помосты. Низенькие грязно-желтые небоскребы нависают над мутной гладью воды. Их неприятные убогие фасады и рассыпающиеся в прах стены, изрисованные кривыми и непрофессиональными граффити, навевают тоску. Древний асфальт и еще более древние крупные плиты пешеходной дороги бугрятся под ногами, и реденькая жухлая трава пробивается в сколах и плиточных швах. Мост приветствует меня мраморными фигурами лебедей — они вросли в несущие опоры, раскрыв крылья и вздернув точеные головы на тонких шеях. Когда-то они наверняка были белыми, но теперь мрамор потускнел, оброс метровым слоем грязи и стал скорее серым, нежели белым. У левого лебедя вообще не хватает куска клюва, — какой-то умник сколол его или же просто время постаралось — а у правого грудка изрисованная похабными надписями и автографами местной «элиты общества». Терпеть не могу таких умников. Одно дело разукрашивать дома, которые давно пора одарить косметическим ремонтом, и совсем другое — творения искусства. Поднимающуюся волну гнева я в себе гашу. Не хватало еще вспылить без веской на то причины. Я поднимаюсь на мост, пару раз запнувшись о мелкие выступы дорожки, которые почему-то никто так и не переделал за много, очень много лет.

— Гейл! — встав в центре моста, я перегибаюсь через железные перила, крепко вцепившись в зеленоватые прутья.

— Мортем! — ответом мне становится крик, прозвучавший из-под моста с правой стороны.

— Ебть, ну вы и забрались, конечно! — до спуска на ту сторону нужно пройти по набережной еще некоторое время. Можно спустится на левую сторону — спуск прямо тут — но что-то идея поплавать в холодной грязной водичке мне хорошей не кажется.

— Ну ты уж разберись как-нибудь! — о, а вот и знакомая алая макушка появилась. Гейл выбрался на узкую платформу у подпорок моста из разлома в кирпичной стене. Этот разлом — путь в убежище Водосточных крыс. Вернее, в бывшее убежище. И как их там только не затапливало в весеннее полноводье?

— Иди ко мне! — я перехожу поближе на правую сторону. Гейл, наблюдая за моими движениями, идет следом, вставая прямо там где нужно. Умница, понятливый мальчик. — Лови давай!

— Воу! — торт он хватает мастерски, не зря ходил в секцию по волейболу. Рюкзак, правда влетает в платформу чуть в стороне от него. Надеюсь, бутылка с водой не лопнула. — Ты что удумал, содомит проклятый?

— Сейчас и узнаешь. — до платформы с этой части моста в высоту метра два-два с половиной, не больше. А идти к лестнице мне лень. Вот сейчас и проверю, насколько я устойчивый.

Под крики возмущения лучшего друга, я перелезаю через перила. Повернувшись к воде спиной и к мосту лицом, я сел, цепляясь руками за железные прутья на уровне моих стоп. Так, надо быть как можно более осторожным. Самая ответственная часть — я опускаю ноги вниз одну за другой. Они болтаются в воздухе и Гейл кричит все громче, подстраховывая меня и матерясь одновременно. Сердце бешено колотится в груди от восторга и чувства опасности, в легких все спирает и воздух врывается в них с трудом через холодное давление страха. Инстинкт самосохранения голосит, чтобы я не и думал делать столь безрассудное действие, но я забиваю на него. Задержав в груди холодный воздух и крепко зажмурившись, я резко отпускаю руки, не давая себе времени задуматься о том, что ждет меня внизу. Ветер проникает под футболку, вздымая ее и холодя живот и спину. Полы куртки развеваются. Челка закрывает обзор, черные волосы лезут в рот. Я лечу вниз…

— …Дебил, ебанутый, пидор грязный… — вместо того, чтобы столкнуться задницей с мокрой платформой, я влетаю в руки Гейла Нейлсона. Тот возмущенно кряхтит и пыхтит, но крепко держит меня, словно диснеевскую принцессу. Лицо у него все красное, а круглый нос тяжело раздувается, когда он шумно вдыхает холодный воздух.

— Спасибо за комплименты! — руки у него крепкие, а сам он очень теплый, пусть и легко одет. Я, как героиня какого-нибудь тупого фильмеца для девочек, обхватываю лучшего друга за крепкую шею и смачно чмокаю в пухлую смуглую щеку. Картина выглядит неправильно, особенно учитывая мою бисексуальность. — Я знал, что ты меня поймаешь, дружище.

— Фу бля, Мортем! — он рычит, раздвигая пухлые губы и обнажая зубы, его серые, с зеленцой глаза просто пышут злобой. Но при этом он не отпускает меня до тех пор, пока я не встаю на платформу достаточно твердо, чтобы не упасть. — Ненавижу тебя, мразь! У меня чуть сердце в пятки не ушло, когда ты вниз полетел.

— Да тут не высоко! Я бы не разбился. — рюкзак снизу мокрый, но бока его сухие. Значит, бутылка цела. Фьюх. — Ты же знаешь, я живучий таракашка.

— Еще какой! — Гейл, который выше меня на две головы и сильнее раза в два, дает мне смачный такой подзатыльник. Бьет он, правда, как можно мягче. — Вот крякнулся бы ты тут башкой об камень и что бы мы делали без лидера?