Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

Мы не отрицаем, что способы реагирования заложены наследственно. Ведь уже у новорожденного есть свой «характер». Но мы полагаем, что решающее влияние оказывает среда. Именно она определяет, разовьются, укрепятся или вообще не проявятся имеющиеся задатки. Самым веским возражением против представления о врожденности характера являются, пожалуй, те случаи, где анализ доказывает, что до определенного возраста пациенты имели определенный способ реагирования, но начиная с этого возраста по складу характера стали развиваться совершенно иначе, например, сначала были легко возбудимыми и веселыми, а потом становились депрессивными, или сначала были гневливо-моторными, а затем стали тихими и заторможенными. Однако вполне вероятно, что определенный основной тон личности задан наследственно и едва ли меняется. Чрезмерный акцент на наследственных факторах, несомненно, основывается на бессознательном страхе перед критическими выводами, которые вытекают при правильной оценке системы воспитания.

Этот спорный вопрос окончательно будет решен только тогда, когда какой-нибудь компетентный официальный орган отважится провести массовый эксперимент, например, сразу после рождения изолирует сто детей от психопатических родителей, поместит их в одинаковую воспитательную среду, а затем сравнит их со ста другими детьми, оставшимися в психопатическом окружении. Если мы еще раз вкратце просмотрим сделанные выше наброски основных структур характера, то увидим, что все они имеют нечто общее: толчок к их развитию дают конфликты в области отношений между родителями и ребенком, они разрешаются в особой форме и вместе с тем сохраняются для будущего. Если Фрейд в свое время установил, что эдипов комплекс гибнет от страха кастрации, то, продолжая, мы можем сказать: он погибает, но возрождается вновь в другой форме, он трансформируется в характерные реакции, которые отчасти продолжают его основные черты в измененном виде, но отчасти представляют собой реактивные образования по отношению к своим основным элементам.

Далее, обобщая, мы можем сказать, что невротический характер не только по своему содержанию, но и по своей форме формируется наподобие компромисса, в точности как симптом. Он содержит инфантильное требование влечения и защиту, которые относятся к одним и тем же или разным ступеням развития; ядерный инфантильный конфликт продолжает существовать, трансформируясь в формально проявляемые манеры,

в ставшие хроническими автоматические способы реагирования, из которых позднее его надо извлечь в ходе аналитического лечения.

Благодаря такому ознакомлению с одной из сторон человеческого развития мы можем теперь ответить на вопрос, поставленный в свое время Фрейдом: в какой форме сохраняется вытесненное – в виде двойной записи, следа памяти или как-то иначе? Мы можем теперь со всей осторожностью заключить, что те части инфантильного переживания, которые не были переработаны в черты характера, в качестве аффективно катектированных следов памяти, испытавших, однако, судьбу характерной трансформации, сохраняются в виде актуального способа реагирования. Каким бы непонятным ни был этот процесс, в этой «функции дальнейшего существования» не может быть никаких сомнений, ибо в ходе аналитической терапии нам удается опять разложить такие функции характера на их первичные составляющие. Речь идет не о подъеме затонувшего, как, скажем, при истерической амнезии, а о процессе, который можно, пожалуй, сравнить с восстановлением химического вещества из некоего соединения.

Мы теперь также лучше понимаем, почему в некоторых тяжелых случаях невроза характера не удается выделить эдипов конфликт, если мы анализируем только содержания; причина этого в том, что в настоящее время он больше не существует, и его можно выявить только путем аналитического разложения формальных способов реагирования.