Характеры и роли

Если для циклотимика возможность общения составляет смысл жизни, а одиночная камера является самым страшным наказанием, то для шизоида необходимость общения тягостна и часто непосильна.

Как ценит циклотимик роскошь человеческого общения! Она скрашивает его жизнь даже в самые тяжелые минуты и лишь депрессия может отнять у него вкус и радость общения с другим человеческим существом. У шизоида человеческое общение часто вызывает досаду и раздражение. Окружающие для него — хронофаги, пожиратели времени, драгоценного времени, которое можно направить на познание истины.

Циклотимик всегда открыт — шизоид стремится покрепче закрыть дверь от непрошеных гостей. Циклотимик всегда поддержит нас — шизоид даже не заметит наших слез, и иногда кажется, что от него можно дождаться лишь проникновенной эпитафии. Циклотимик направляет свою неистощимую энергию на освоение реально существующего мира — шизоид совершает головокружительные прорывы в пространствах, созданных человеческим интеллектом. Циклотимик настроен на окружающий мир, он резонирует с окружающей жизнью — шизоид прислушивается к мелодии, слышной лишь ему одному, и струны его души вздрагивают от не видимых никому прикосновений.

ТЕСТИРОВАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ

Восприятие реальности крайне неточно, так как ее рассматривают всегда через призму внутреннего мира, значительно более яркого и значимого. «О том, что происходит кругом них, о ситуации, в которой они находятся, шизоиды обыкновенно имеют чрезвычайно субъективное и неточное представление. Окружающий мир как будто отражается для них в кривом зеркале: все отдельные его части шизоид видит отчетливо, но отношения и пропорции между этими частями в его представлении почти всегда искажены» (1).

Шизоиду трудно приспособиться к реальности, потому что он имеет смутное представление о ней. Удельный вес его внутренних схем всегда перетягивает в момент тестирования реальности.

«Сквозь очки своих схем шизоид, обыкновенно, и смотрит на действительность. Последняя скорее доставляет ему иллюстрации для уже готовых выводов, чем материал для их построения. То, что не соответствует его представлениям о ней, он вообще обыкновенно игнорирует. Несогласие с очевидностью редко смущает шизоида, и он без всякого смущения называет черное белым, если только этого будут требовать его схемы. Для него типична фраза Гегеля, сказанная в ответ на указания несоответствия некоторых его теорий с действительностью: «Тем хуже для действительности»(1

).

Воспринимая окружающую жизнь так произвольно, эмансипируясь от многих ее фактов, шизоидная личность словно создает новую реальность, которая теперь окружает его и хотя бы в какой–то степени соответствует его причудливому внутреннему миру.

Отныне шизоид пытается адаптироваться не по отношению к миру, где живем мы с вами, а по отношению к той «вторичной» реальности, доступной и знакомой лишь ему.

СУЖДЕНИЯ

Несмотря на яркий интеллект, суждения шизоида об окружающем мире обычно неверны. Ему трудно правильно интерпретировать информационные потоки, идущие к нему из окружающего мира. Ведь, проходя через его внутреннюю схему, они претерпевают существенную деформацию и создают на внутреннем зеркале изображение, лишь отдаленно напоминающее реальность, которая в данный момент окружает шизоида.

Взаимодействуя с людьми, он опирается на неточную информацию, на искаженный образ реальности. Поэтому из нескольких вариантов поведения он часто выбирает неверный. Ему трудно представить последствия своего отношения к людям и выбрать нужное направление для движения к желаемой цели.

СИЛА СОЗНАНИЯ

Как и у других людей, поведение шизоида определяется результатом переговоров, которые ведет его разум с требованиями окружающей жизни и его мощным подсознанием.

Разум шизоида может внимательно прислушиваться к голосу подсознания и стараться следовать его командам. В этом случае разум будет рассматривать социальные нормы как обручи и унизительный плен.

Тогда перед нами появляется нонконформист, насмехающийся и плюющий на мнение княгини Марьи Алексеевны. Он анархист и оппозиционер и в принципе отказывается от адаптации к обществу. Ему сложно создать семью, у него внебрачные дети, со всеми он ссорится и ругается, поражая окружающих своими странностями и неуживчивым характером.

В другом случае разум пытается как–то примирить подсознание с социальными нормами. Тогда шизоид рассматривает себя как зоолога, играет роль посетителя зоопарка и в людском обществе видит не «венец всего живущего», а всего лишь «стаю общественных животных».

При помощи своего мощного интеллекта он начинает легко разбираться в законах и правилах, по которым живут двуногие. Посмеиваясь, он может следовать этой нелепице, сохраняя внутреннюю отстраненность.