Харбинский экспресс-2. Интервенция

Спустя полчаса выехали на Соборную площадь. Шоколадного цвета (из-за темных бревенчатых стен), Свято-Николаевский храм будто бы плыл над землей. С украшенной главами звонницей, с резными колонками, он походил на сказочный древнерусский терем. Впрочем, ничего удивительного – рубили-то вологодские мастера, долгим путем везли и поставили в точности, как было задумано.

Вокруг – клумбы с цветами. И все свежие, ни одного пожухшего листика. А вот народу возле немного. Должно быть, на службе.

– Тпр-ру!.. Куды прешь, образина! – заорал кучер.

Повозка дернулась и вдруг стала. Благостный настрой тут же соскочил с Павла Романовича.

Впереди, у самой оглобли, замер маленький человечек с острым лицом – ни жив ни мертв от страха. Дохтуров его тотчас узнал: тот самый милицейский, что маялся с выбитой челюстью.

– Эй! Садитесь!

Человечек заозирался, словно и не понял сразу, откуда звучит голос. Увидел Дохтурова, поморгал:

– Это вы мне-с?

– Вам, кому ж еще!

Вместе и покатили.

Зачем подхватил его Павел Романович – трудно сказать. Интуиция, движение души? Может, и так; но подхватил – и после в том не раскаялся.

По дороге разговорились. Человечка звали Сырцовым, а по имени-отчеству – Петром Казимировичем. Оказался он совсем молодым, двадцати трех лет. Был робок и как-то уж слишком принижен. Но это в нем не отталкивало; напротив, хотелось разговорить и в итоге преодолеть эту ненужную робость. Это у Павла Романовича вполне получилось, хотя и не сразу. Оказалось, что господин Сырцов – собеседник довольно занятный. Но это уж после выяснилось, а сперва разговор был пустячный.

– Стало быть, вы – медикус? – вежливо переспросил Сырцов. – Тогда вам точно в Управление дороги-с. Там и врачебный, и ветеринарный отделы имеются.

Дохтуров усмехнулся:

– Ну, ветеринарный – это не по моей части.

Петр Казимирович тут же испугался:

– Ах, это я так, для общего кругозора-с!

Узнав, что во властных инстанциях Дохтуров не вполне ориентируется, Петр Казимирович вызвался быть провожатым.

– Мне не трудно-с, – говорил он, – да ведь и в долгу-с перед вами. До смерти б меня там уходили, кабы не ваше вмешательство-с. Это мне Господь вас послал. – И он быстро перекрестился на оставшиеся позади купола.

Он вправду неплохо знал город, его устройство, знал рычажки и пружинки, которые надобно нажимать, чтоб достигнуть желаемого. А также, куда маслица капнуть, чтобы это желание претворилось бы в жизнь поскорее.

Павел Романович хотел ехать в присутствие сейчас же, но Петр Казимирович отговорил:

– Время теперь неподходящее. Обед-с. Служащие разъехались – кто домой, кто поближе-с. Надобно погодить.

Павел Романович глянул на часы. И верно: визит к мадам Дорис съел все утро и часть дня. Вон, уже два часа пополудни. Ладно, ждать так ждать. Он подумал, что и сам не прочь бы перекусить.

На обед отправились в трактир «Муравей» (по совету того же Сырцова). Петр Казимирович поначалу ел мало – должно быть, стеснялся, потому как оплачивал обед опять-таки его благодетель. А вот Дохтуров устроил себе пир. И водки даже заказал, вот как!

После водки-то Петр Казимирович немного оттаял.

– Люблю я трактиры-с, – говорил он, – это вам не штофная и не кондитерская. Тут обхождение человеческое, и посидеть приятно-с. Недаром существование свое ведет от латинских корней-с. «Tracto» – сиречь «угощаю».

Дохтуров даже несколько удивился подобной осведомленности, тем более что сказано было вскользь, к слову, не чтоб ученостью похвалиться. Принялся расспрашивать своего визави.

Выяснилось, что Петр Казимирович в недавнем прошлом почтовый чиновник. И очень даже неплохой.

– Мне, сударь, самые важные депеши отбить доверяли. На слух умею разбирать, мне и ленты не надобно-с. Начальство мною было довольно, это уж непременно.

– От германской, должно быть, бронь спасла, по почтовому ведомству? – спросил Павел Романович. И тут же понял, что нечаянно наступил на больную мозоль.

Оказалось, что Петр Казимирович очень хотел на фронт. Не взяли – сперва по малолетству, а потом признали не годным к строевой.

– Вы не смотрите, что я фигурой не вышел, – говорил Сырцов. – Я весь из себя здоровый. Да только одна беда – плоскостопие-с! Я просил докторов, умолял даже. Ни в какую. Уж так не повезло!

– Шли бы в нестроевую.

– Нет-с. В обозе навоз таскать – увольте-с. Я драться хотел-с, а если нет, так от меня больше пользы у аппарата Морзе будет-с.

Дохтуров посмотрел на него с интересом. Вот вам и маленький человечек!

– Отчего бы вам теперь на военную службу не поступить? Я слышал, будто в Сибирскую армию отбор не такой уж и строгий.

Маленький человек помолчал и потом вдруг сказал, да так горько, что Павел Романович вздрогнул:

– Нет уж… боюсь я их. И в них не верю-с.

– Отчего так?