Харизостан

Вся страна поднялась с протестом. Миллионы людей вышли на улицы городов Туниса, пламя протеста поднялось в Египте, Алжире, Иордании, Сирии, Ливии, Йемене, Бахрейне. Миллионы людей выходили на улицы.

Давай и мы с тобой пройдем вместе с протестующими демонстрациями. Посмотри, как нас много. Впереди, сзади бесконечное море людей. Да, мы боимся высказать свое мнение и протест, пока нас мало, но посмотри, сколько нас – тысяча, две, десять, сто тысяч? Нет. Нас миллион! Это та сила, которая снесет все на своем пути.

Вот в переулках стоят полицейские подразделения, им дали команду разогнать манифестацию. Но они ушли подальше в сторону, они прекрасно понимают, что с такой массой людей им не справиться. Да и в глубине души солидарны с теми, кто вышел протестовать. У них тоже есть семьи, и они тоже граждане своей страны и на себе испытали все трудности жизни. Но они люди подневольные, их работа – охранять порядок и защищать интересы власти, а значит, надо делать, что прикажут. Но сейчас они не хотят слушать приказов, понимая, что это чистое самоубийство.

Мы гордо идем с тобой дальше, понимая, какая мы сила. Рядом много людей: молодых, пожилых, мужчин, женщин, кто-то идет с детьми. Все эти люди становятся тебе близкими и дорогими, частицами одного большого организма под названием народ. Впереди колонны раздается призыв, и огромное количество голосов мощным эхом подхватывает слова: «За свободу, справедливость». Гул проносится по всей колонне. Мы выходим на площадь, здесь уже собрался миллион человек. Власть, которая всегда служила только клану богатейших людей и себе самой, раньше не считалась ни с тобой, ни со мной и ни с одним из этих людей. А сейчас нас миллион.

Давай посмотрим на нас сверху! Мы поднялись над площадью, бескрайнее море людей заполнило все пространство, огромными реками народ прибывает и прибывает на площадь, весь центр большого города запружен людьми. Все колышется и движется. Из окна президентского дворца на митингующих смотрит правитель, он не верит, что народ может объединиться и выйти против него. Власть умела разобщать людей, натравливая друг на друга, противопоставляя одних другим и вознеся себя над всеми. Теперь правитель стоит у окна и, слегка отодвинув шторку, смотрит, что творится там, на улице. Сейчас это не великий лидер, отец нации и властитель душ, а слабый, маленький, беззащитный человек, которому страшно даже открыть окно, чтобы смело посмотреть в лицо своему народу.

Он не понимает, что делать. Вызвать полицию? Он дал уже указание министру внутренних дел. Но где же она? Нужна армия. Выйдут солдаты, подъедут танки, офицеры дадут команду. И в панике все эти людишки разбегутся по своим домишкам, бросая своих товарищей и друзей на окровавленной мостовой. Войска стоят рядом с городом, они давно должны были войти в город. Но они стоят на месте. Армия ведь – это тоже часть народа. Неужели этот молодой солдат будет стрелять в людей? В душе он с народом, его семья тоже голодает и тоже страдает, как и все те, кто вышел на площадь. Офицерам дают команды разогнать толпу, на них кричат, требуют выполнить присягу, но они стоят. Генералы все громче и громче повышают голос, а офицеры стоят. Вдруг внезапно терпение офицеров заканчивается и, забыв про субординацию, они со страшным гневом обрушиваются на свое начальство:

– Я давал присягу народу! Я давал присягу защищать родину! Вы говорите, что здесь предатели, шпионы и наемники, пятая колонна? Миллион людей – предателей?

Офицеры стоят. Они твердо заявляют: «В народ стрелять не будем!!»

Президент волнуется – что делать? Людей все больше и больше. И чем больше народу выходит на улицу, тем меньше остается шансов для правителя. Он смотрит в окно уже неделю и понимает, что его время ушло. Он зажимал свободу, убрал всех конкурентов, закрутил все гайки. Да, все гайки действительно были закручены, но недовольство, как котел, бурлило, и в один момент вдруг все взорвалось, снеслись все гайки, ушли все страхи. Народ проснулся от спячки равнодушия и понял одно – что его судьба в его руках. Понял это – и ушел страх. Терять теперь нечего, нельзя жить так все время. Нельзя, чтобы судьбами людей заправляла кучка взрослых, сытых и холеных хозяев мира с Уолт-стрит и местных жирных олигархов и продажных правителей.

Президент срочно вызывает вертолет. Надо уезжать из этой страны. Он спешит в вертолет, поднимается в небо и покидает столицу, глядя, как много людей недовольны его властью. Правитель возмущается: «Я столько много делал для них, столько трудился, недосыпал. Он хотел сказать «недоедал», но потом понял, что ел он очень много, слишком высоко вознесся над людьми, его огромный памятник самомнения поднялся до небес, и теперь огромный монумент трещит по всем швам и медленно начинает падать, приближаясь к ужасному концу, когда вся система, так долго выстраиваемая им, рухнет, похоронив под многочисленными осколками его великое имя.