Харьковский Демокрит. 1816. № 6, июнь

На балалайке – «Ей, ребята!...» –

Две эти песни я бренчу.

Итак, прошу: мне не мешайте,

Вопросами не докучайте.

На верх горы я полечу!

___

Но не на Пинд, а на Холодну[4]*

Я штуку выброшу премодну!

Я на Холодной запою.

Гора Холодна Пинда ниже,

Да и гораздо Пинда ближе –

Похвалит штучку всяк мою.

___

Притом и то сказать мне должно,

Что очень было бы безбожно,

Мне Пинд Холодной предпочесть!

Гора Холодная воструха!

Вокруг неё везде сивуха,

Начнёшь стихи невольно плесть!

___

Хотя истоки вы кастальски*

Все выпьете – ни мало-мальски

Не будете веселы вы.

Когда ж откупщика сивухи

Вы выпьете хоть пол-осьмухи,

Так не поднимете главы!

___

Но вот уж я и на Холодной!

Восторг великий, благородный,

Комический мой обнял дух:

Я вижу дом Александрины,[5]

К стопам бросаю райски крины,[6]

Прошу Юпитера я вслух:

___

«Дай Бог, любезна Александра,

Чтобы печалей саламандра

Бежала за сто вёрст от вас!

Чтоб вы лишь радости вкушали;

А мы бы менее страдали

От ваших архимилых[7] глаз!»

Мслвч.

___________________________

4

Послание к эпикурейцам

(От брата Эпикура)

Друзья почтенные, с прискорбием сердечным

Весть огорчительну брат объявляет вам:

Проститься должен я с весельем быстротечным

И ездить перестать к красоточкам кумам!

Прощай, любезна радость наша;

Вина французского бутыль!

И ты, огромна пунша чаша,

И сербский танец, и кадриль!

Оставить надо вас на время,

Прощай, брат Дмитрий, брат Андрей!

Хочу я философско семя

Посеять в голове моей.

Хочу, короче, заниматься,

Забыть на месяц винный сок;

Во кучу книжну закопаться

И этот испытать урок:

«Как хочешь, так ты умудряйся,

Смешной и жалкий человек,

А непременно собирайся

Окончить свой дурацкий век!

Хватай, хоть звёзды, брат, ты с неба,

И о бессмертьи говори;

А умирати тобі треба,[8]

Так лучше пей, да меньше ври».

Начто нам в жизни сей фигуры,

Начто обманывать себя?

Смешны, ей Богу, балагуры

Все философы для меня!

Зачем желать чего не можно;

Начто нам ангелами быть?

Мы человеки – нам и должно

По-человечьи, братцы, жить!

Смешные стоики, твердите

Себе подобным мудрецам:

«Одни коренья лишь едите,

Чтоб быть угодным небесам;

Одну лишь воду вы вкушайте,

Забудьте женский хитрый род,

Как можно больше изнуряйте

Вы смертну, бренну вашу плоть;

Одной душою занимайся,

Будь больше, нежель человек,

Побольше сечь себя старайся,

И твой блаженный будет век!»

Пускай при вас сие блаженство,

Мы вам охотно отдаём:

Неужли это совершенство,

Когда себя мы плетью бьём?

Когда в беседе вы довольны,

Спокойны совестью и вольны,

Коль есть краса, едим и пьём,

Тогда лишь истинно живём.

Простите, братцы, я болтаю,

А, право, некогда болтать,

Пустым лишь вас я занимаю,

А надо к делу приступать!

Скорей прощайтеся со мною,

Опорожним скорей бутыль;

Остаться вашим рад слугою,

Пока во мне не станет сил.

Ещё прощайте, братцы, оба,

Ваш друг, слуга и всё до гроба!

Мслвч.

___________________

5

Разлад Омегина с Зенитовым

*

Омегин(Увидя Зенитова, в сторону):

Какой бы тощий икс навстречу мне тащился?

Зенитов(Увидя Омегина, также в сторону):

Какой сюда медведь сибирский привалился?

Омегин:

Скажи, величина, откуда ты, и что?!

Зенитов:

Скажи-ка, людоед, причину мне, почто

Толико дерзостно меня ты вопрошаешь?!

Иль с альбиносами меня не распознаешь?*

Омегин:

Фигурина твоя, из всех фигур урод,

Причиною была, что я открыл свой рот.

Зенитов:

Хотя здесь близко нет ни Мемфиса ни Нила,

Но вижу я в тебе престрашна крокодила;

Подобной гадины в Европе не видать:

Знать, ты из Африки изволил прискакать?

Омегин:

Ты без пропорции ротище разеваешь

И периферию губами представляешь;

Иль хочется тебе, чтоб я на лбу твоем

Сей палицей решил десяток теорем?

Однако ж я тебя принужу согласиться,

Что с минусом отнюдь не может плюс ужиться:

Ты минус – а я плюс; но та величина,

Что с положительным, массистей создана.

Зенитов:

Изрядное, сударь, сварганил ты сравненье!

Убрался бы ты с ним в курильское селенье*

И циркулем своим безмозглым дикарям

Чинил бы правильный размер худым ладьям,

Дельфинов бы считал, тюленей в океане...

Я чаю, ты слыхал о славном том болване,*

Колоссе, в старину что в Греции стоял,

И корабли меж ног большие пропускал:

Велик болван-то был, да мозгу не бывало;

Меж нами сказано, в тебе тож мозгу мало.

Омегин (С гневом):

Когда бы я рычаг в руке своей держал,

Тебя бы плотно им за дерзость наказал:

На плоскости спины, на скулах безобразных,

Мильоны б начертил линей разнообразных,

Из носа сделал бы ужасный полигон,

И лишних на боках прибавил бы сторон;

Реша на лысине искому квадратуру,

Исправил бы твою неправильну фигуру...

Зенитов: