Хеймдалль

К Ингольву быстро привыкли. Он прекрасно умел поддержать беседу, подбодрить, помочь по хозяйству, что Бранд весьма ценил, и даже доверил ему распоряжаться трэллами. В первую очередь он признал в Ингольве талант прирожденного егеря. Даже местные охотники начали его по-настоящему ненавидеть и из зависти не упускали возможность оклеветать лишний раз. Так, например, они говорили, что Ингольв бесчестно чародействовал, что звери сами к нему прибегали – какая подлость, Улль свидетель! Если Ингольв сталкивался в лесу с охотниками, то они его прогоняли, говоря, что в этом лесу еще их деды занимались охотничьим промыслом, а он тут никто и звать его никак. Ингольв избегал конфликтов, не хватало еще, чтобы они наговорили чего лишнего ярлу, поэтому он ушел в соседний лес, где меньше водилось зверей, зато было спокойней. Ох, насколько же были изумлены охотники, когда Ингольв вернулся с таким обилием дичи, которой они сами в жизни своей столько не видели: «Да он колдун! Он ведь даже без собаки ходит!» Потом подумали, что, должно быть, в тех лесах просто-напросто развелось больше зверей. Они подготовили лагеря, принесли жертву Уллю, Тору, затем целой группой пошли вглубь якобы бесплодного леса. Ингольв же вернулся обратно, в первый лес и история повторилась: у него два кабана, у тех хорь. Потом они вернули все на круги своя, снова тоже самое. «У-у-у!!!» – вскипятились охотники и передали это дело на тинг. Годи19 выслушал все от начала до конца и сказал: «Поскольку доказательств колдовства ни у кого нет, то и нечего тратить время, оставьте в покое Ингольва». «Но как же чародейство!» – кричали охотники в голос. «Не путайте магию с удачей!» – мудро ответил Годи. И охотникам ничего не осталось, кроме как принять Ингольва в свои ряды и охотиться вместе.

Бранд даже серьезно задумался заняться продажей мехов. Удивительно, как ему только удавалось думать еще о каком-нибудь деле, когда своих было по самое горло. Он следил за работами на пашне и постоянно отчитывался перед ярлом о добыче количества зерна, с ним же Бранд обсуждал судебные вопросы; из-за смерти сыновей параллельно ходил в походы, и тогда на пашне его заменяла жена, которой и так хватало своих хлопот дома, включая уход за животиной. Ингольв вдвойне не понимал почему в таких условиях отец вместо себя не отпускал сына в поход.

Кроме того, со смертью Дарри он теперь пытался скорее выдать замуж Лаугу и умудрялся уделять свое драгоценное время еще и сватам. Женихи приходили разные: красивые, но бедные; богатенькие, но молодые и глупые; старые, но одинокие; слишком обычные, а оттого капризные и с завышенными требованиями. Словом, Лауге угодить было тяжело, она предпочитала больше сбегать в лес вместе с подружками и гадать, когда выйдет замуж.

Бранд строго обходился со всеми, но только не с дочерью, и она любила этим пользоваться.

Сальбьёрг постоянно занималась домашним хозяйством и, казалось, погрузилась в него настолько, что оставалась в работе, даже когда ничего не делала: вечно отстраненная, безучастная, погруженная в себя и молчаливая, но расплывающаяся в улыбке и расцветающая в радости при виде гостей. Только потом Ингольв понял, что это был ее отработанный годами навык: на лице счастье, а внутри пустота. Как-то раз он застал ее одну в хлеву. Она нежно гладила корову, глядя в ее грустные глаза, точь-в-точь как у самой Сальбьёрг, и разговаривала с ней. Тогда Ингольв впервые услышал ее естественный, будто освобожденный красивый голос: «Как тебе удается быть всегда такой спокойной? А зачем нервничать, когда вокруг все целы и здоровы, да? Вот и мне так кажется. Тебе тут тесно, наверное, да? И мне тесно…»

Ингольв и Хродмар проводили вместе много времени, работали и отдыхали. Ингольв часто наблюдал его за работой, как он ковал оружие и узнал для себя много нового, не подозревая, что человек с кличкой Мертвый муж сможет чему-то его научить. Хродмар наносил удары, точно предугадывая в каком именно направлении должен был искривиться металл, чтобы в итоге получилась задуманная форма, а сам говорил: «Настоящая работа сделана тогда, когда понимаешь, что она вышла не такой, как хотелось, а гораздо лучше. Вот это и есть магия!» Ингольв убедился, что Хродмар настоящий мастер для своего возраста.

Параллельно ульфхеднар аккуратно расспрашивал жителей деревни про детство Хродмара. Прямо задать подобный вопрос ему или его отцу было еще рановато, но Ингольв прибыл сюда не просто так, поэтому следовало срочно выяснить все про кузнеца. Опросив многих, у него сложилась такая картина: