Хелльская нелюдь

Воздух непрерывно, озлобленно бил в лицо, в незащищенный живот, в раскрытые ладони; и с каждым метром, приближающим мою встречу с темной твердью, я ненавидел Хеллу, ее атмосферу и обитателей все больше и больше. Запасы ненависти казались неисчерпаемыми, а вот с метрами, увы, накладочка вышла: даже сквозь плотную защитную пленку на глазах я уже мог разглядеть снег на темной черепице домов и отощавшие веточки деревьев, будто тянущихся ко мне.

Крыс запищал совсем уж отчаянно, заскребся лапками — и снаружи меня, царапая кожу, и, судя по болезненным ощущениям, внутри, но что именно он царапал там, я предпочел не загадывать. По совести, очень хотелось, последовав его примеру, жалобно взвыть и замахать всеми конечностями, но…

Понимающе переглянувшись с так и не заткнувшимся перепуганным крысом, я наконец сумел поймать за эфирный хвост спешно удирающую мысль.

Нет, мой меч успел продумать абсолютно все.

Даже скопировав мозг мага, я не мог сделать ничего сложнее, чем забраться к кому-нибудь в голову или осмотреть плетения заклинаний — просто потому, что первое делалось за счет энергетических запасов хозяина головы, а второе вообще никаких затрат не требовало. Я самый обычный серенький оборотень. У меня нет и никогда не было собственных запасов энергии, но, сплетя защитное заклинание, я смогу приземлиться без особых потерь крови. То есть вопрос только в том, где добыть сил хотя бы на самое простенькое плетение, пусть оно и развалится после первого же удара.

А еще любой предмет или живое существо, сотворенное магией, есть ничто иное, как сгусток энергии, принявший определенную форму, как бы оно при этом ни выглядело.

И из живота у меня, пища и пытаясь вырваться, торчала все та же сила.

Крыша дома стремительно приближалась: я уже мог рассмотреть отдельные черепички и дым изо слегка погнутой трубы. Руки дрожали от плохо контролируемой паники: я вцепился в шокированно заткнувшегося от такой бесцеремонности крыса, форсированно изменяя строение мозга, максимально приближая его по структуре и строению к серому веществу Рау: увеличил лобные доли, пропустил между ними узкий канал, по которому тотчас же хлынула энергия, и обнаружил, что пальцы судорожно хватают пустоту. Крыс исчез.

А вокруг меня полусферой ослепительно вспыхнуло магическое плетение — ненадежное, с прорехами, но чего еще ждать? Ведь, по-честному, я вообще не знал, как делаются щиты, и то, что появилось — всего лишь защитный рефлекс организма, отчаянно желающего жить…

Примерно вот с такой отвлеченной мыслью я и треснулся о крышу.

Щит погасил часть скорости и рассыпался, внезапно освободившаяся энергия рванулась в центр разрушенного плетения, слепя и переливаясь; столкнувшись со своими же частями, летящими с другого конца заклинания, возмущенно заклокотала и… со смачным хлопком образовала того же крыса, который первым делом радостно вцепился в свой игольчатый хвост и тщательно его пригладил, — озлобленно глядя на меня, правда, с безопасного расстояния.

Я хмыкнул, позволил себе наконец облегченный вздох — и тут наконец почувствовал, что на крыше больше не удержусь — уставшие бесчувственные пальцы соскальзывали, рефлекторно отращенные когти беспомощно царапали обледеневшую черепицу. Стиснув зубы, чтобы не заорать от злости и отчаяния — после пережитого падения с заоблачной высоты смерть от банальной неспособности по-человечески спуститься с каких-то пяти этажей казалась не страшной даже, а чертовски обидной.

Коготь со среднего пальца, впившийся наконец-то в лед, сразу же сломался, и я, сдавленно зашипев, снова покатился вниз, судорожно перебирая руками, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, болезненно большими глотками хватая холодный, чужой воздух, пропахший магией и городом, — но ноги вдруг предательски лишились опоры.

Позорно заорав и зажмурившись, я упал с крыши.

Удар был сильным. Спине определенно досталась дополнительная коллекция синяков, но я выжил.

Потому что прямо под окнами явно нежилого дома оказался самый обыкновенный сугроб, куда ваш покорный слуга и провалился на добрую пару метров.

А следом за мной, безумно вытаращив глаза и пронзительно запищав, с крыши слетел многострадальный крыс — и прицельно приземлился мне на живот. Зверек наградил меня взглядом крокодила, до полусмерти искусанного газелями Гранта, и начал прилежно умываться.

Нервно расхохотавшись, я уставился в серовато-белое монотонное небо.

Ненавижу Хеллу.

Ненавижу.

В волосах все еще потрескивали энергетические заряды, а куртка лишилась двух карманов — зато теперь на мне, судорожно вцепившись крошечными, но ооочень когтистыми лапками в ткань, висело крысообразное нечто с покрытым иглами хвостом, нервно дергающимся из стороны в сторону. Жизнь продолжалась, хотя нервная икота никак не желала проходить.

А еще я опаздывал. И просто боялся представить, насколько бы я опоздал, если бы применил несколько… менее форсированный спуск. С помощью улитки, например.