Хер Сон

Есть прекрасный уголок на Валдайской возвышенности – он же знаменитая усадьба художников. Там и Савва Мамонтов гостевал, и Третьяков в свою коллекцию картинки присматривал. Да вы знаете – Абрамцево знаменитое. Почему Абрамцево – дык это история простая: художники картины свои хотели подороже продать, потому и рамы заказывали затейные, – с резьбой да позолотой.

Приезжают к ним Савва Мамонтов с Третьяковым и просят: «Продай, брат, нам картинку вот эту завалящую за три рубля».

А художник упирается: «Нет, господа хорошие, картина без рамы никуда! Обрамить надо! И не за три рубля, а за триста три я вам продам ее!»

«Вот ешкин кот! Лишь бы абрамить!» – в сердцах плевался знаменитый коллекционер Третьяков, не разобравшись в терминологии. Он решил, что это слово происходит от «Абрам», намекая на выгодные сделки, на которые все Абрамы большие доки.

«Поехали, друг мой, в Плес, ну их к бесам, этих абрамцевских!» – утешал приятеля добряк Савва Морозов, не успевший еще растратить свои миллионы на революционных матросов. – Там на Волге утес, диким мохом оброс – его как раз Левитан нарисовал намедни. Картинка маслом! И никаких Абрамов, разве что сам Левитан, да и тот – Исаак!»

А про художников что скажешь?

Это только в сказках художники нищие да голодные. Вот, например, художник Ярошенко, который прачек рисовал да нищих – он в Китай-городе, в Подкопаево домик имел крошечный – три этажа, да сад-палисад. Нижний этаж ресторация занимала, посереди сам жил в трехстах метрах, а верхний ярус студентам сдавал. Бедняга. У него и в Кисловодске именьице небольшое было – сейчас там его мемориальный музейчик небольшой трехэтажный имеется. Конечно, бедный, вон у царя целый громадный Зимний дворец – куда как больше московского да питерского домов ярошенсковских! А нищих он классно рисовал! Со смаком! Знал толк в бедняжечках!

Юная прекрасная девица улетает далеко-далеко

A ну и пусть! Ё! Пойду гулять тогда!

Надену толстовку и поскачу Толстовку так мягко облегающую все мои чресла и телеса, темно-синюю, уютную.

И буду скакать, как мячик, мягкий и теплый.

А сверху я накину некрасовку. Она будет развеваться за мной крылами, и я стану похожа на маленький розовый шквал – стремительная, легкая, летящая.

И сверху нацеплю непременно шаляпинку – для форса.

Как же без шаляпинки – ведь я кокетлива до безумия!

Буду глазками стрелять из-под шаляпинки. И лукаво улыбаться – веселый озорной ураган.

Может быть, добавить каштанку?

Наверное, это на Карлсона уже похоже:

«Юная прекрасная девица улетает далеко-далеко…»

О моде

Я тут размышляла об абсурде – в метро. И доразмышлялась до того, что решила, что время надо рационально использовать – хоть и для абсурдов всяческих. А поскольку живописью в метро или пением-танцами, скажем, заниматься нет простору, то остается одно – слагать вирши. Хоть и абсурдные. Глянула в журнальчик, который листала соседка, а там – мама дорогая! – наш брат девушка – вооруженная от каблуков до зубов! Страничка моды такая вот. Но нам без разницы – из чего абсурд состряпать. И вот – пожалуйста! – абсурд на модную тему:))))))):

Ходит дама с пистолетом,

ест чеснок и спит валетом,

то есть – пяткой к голове

прямо на сырой траве,

в голове у дамы – брямки,

и в ушах, и под панамкой,

а под мышкой – кобура!

кризис кончился —

УРА!

Теперь вот думаю: а если и впрямь кризис кончится?

Царские замашки

Всю жизнь завидовала Петру Первому! Делал чувак венценосный, что хотел! Кораблики строил, дощечки всякие стругал, брадобреем прославился! И не думал – царское это дело или не царское. Потому что все, что царь делает, – это все царские дела! А размышлять о том, уместно ли молоток в руки взять и как на это посмотрит княгиня Марья Алексеевна – это как раз удел граждан, к царям отношения не имеющих. Вот и граф Толстой – величина! Пахать для развлечения – это круть! И я, и я, и я пахать! Ну, хоть в сантехника поиграть!