Хевен

Перед тем как лечь, Том нарубил побольше дров, чтобы потом разжечь посильнее пламя и на нем растопить лед. «Старая дымила» продолжала выбрасывать в воздух все новые порции ядовитого чада.

На долю Тома выпадало вставать ночью и подкладывать дрова в печку. Дров становилось все меньше, и в свободное после школы время всю субботу и воскресенье Том до самой темноты рубил на улице дрова, чтобы насытить старую печку, которая пожирала поленья, как слоны – арахис.

Он рубил столько, что руки и спина начинали болеть, а ночью то и дело ворочался, меняя положение тела, и постанывал. Мышечная боль не давала Тому заснуть глубоко. Я вставала и растирала ему спину касторовым маслом, к которому часто прибегала бабушка против разных болячек. С его помощью можно было даже сделать искусственный выкидыш: принять побольше касторового масла внутрь – и все растворялось и вымывалось. Что касается Тома, то касторовое масло спасало его от мышечной боли.

Если Том не стонал, то мне слышались другие ночные звуки: тяжелое, хриплое дыхание дедушки, частое покашливание Нашей Джейн, голодное бурчание в животе Кейта. Но особенно я прислушивалась к шагам на террасе.

То мне казалось, что это вернулся отец, то чудилось, что медведь или волк подошел к дому, чтобы всех нас съесть.

Том упорно продолжал верить: отец не оставит нас, не даст умереть с голоду и от холода.

– Не важно, что ты думаешь, Хевенли, но он нас любит, и тебя тоже, – говорил он среди ночи.

А я, лежа на боку и положив ноги на поясницу Тому, смотрела в потолок, представляя себе небо в вышине, и молилась, чтобы отец вернулся домой, здоровый и сильный, и чтобы он нашел взаимопонимание с нами.

Наступил канун Рождества. У нас в продуктовом шкафу осталось полчашки муки, со столовую ложку сала и два сушеных яблока. Я проснулась в это утро с таким ощущением, будто рок придавил меня к земле и мне трудно двигаться. Я стояла и смотрела на остатки запасов, и слезы бежали у меня по лицу. Одна Наша Джейн сможет съесть все это, и то будет мало. За моей спиной заскрипел пол. Это Том подошел ко мне и обнял.

– Не плачь, Хевенли, пожалуйста, не надо. Не сдавайся. Как-нибудь все образуется, выживем. Может, нам удастся продать в городе дедушкины деревянные фигурки, и тогда у нас будут деньги накупить всякой еды.

– Ну, это когда кончится снег, – хриплым голосом произнесла я, мучаясь от голода.

– Посмотри-ка, – обрадованно сказал Том, обернувшись к окну и показывая мне на светлый прогал в свинцово-сером небе, – там проясняется. Там даже солнце, по-моему. Нет, Хевенли, Бог не забыл про нас. Он направляет папу домой, я нутром чувствую. Знаешь, папа не даст нам умереть тут с голоду.

Но я уже ничего не могла знать и понимать.

Глава 9

Рождественский подарок

Казалось, мы с Томом быстрее прошли бы сотню миль в солнечную погоду, чем добирались в этот день накануне Рождества до коптильни. Мы шли, держась друг за друга, ветер завывал в ушах, бросая в лицо снег и слепя нас. Но зато, возвращаясь назад, несли в карманах с дюжину лучших дедушкиных резных фигурок, которых он никогда не хватится, потому что они уже давно лежали в коптильне.

С облегчением почувствовав под ногами порог дома, я в первый раз за время нашего маршрута по-настоящему открыла глаза и увидела, что все кругом белым-бело. Это был не свежий снег, а уже выпавший и поднятый в воздух ураганным ветром. Том не без труда открыл дверь, подтолкнул меня внутрь и сам залетел в дом.

Когда мы ввалились внутрь, я первое время не могла ничего разглядеть от залепившего лицо и глаза снега. Фанни с чего-то радостно визжала, да и вообще шума было предостаточно. Несколько опешив, я стала озираться кругом и, вздрогнув от неожиданности, замерла, и во мне вспыхнула искорка надежды.

Отец! Приехал домой на Рождество?.. Наконец-то наши молитвы услышаны, наконец-то!

Он стоял, освещенный светом печи, и смотрел на прижавшихся друг к другу, чтобы согреться, Кейта и Нашу Джейн. Они продолжали спать, несмотря на поднятый Фанни радостный шум. Дедушка тоже спал в своей кресле-качалке.

Отец, казалось, не видел нас с Томом, и я постаралась держаться от него подальше. Что-то в его взгляде, каким он смотрел на своих меньших, насторожило меня.

– Папа! – радостно закричал Том. – Ты вернулся! Отец с безразличным видом повернул голову в его сторону, словно не узнал этого крупного парня с огненно-рыжими волосами.

– Я приехал с рождественским подарком, – глухо промолвил отец без тени радости в глазах.

– Пап, а где ты был? – спросил Том, в то время как я, стоя за спиной у отца, не думала здороваться с ним, как и он не собирался даже взглянуть в мою сторону.

– Тебя это не касается, где я был.

Это единственное, что он успел сказать, прежде чем свалился на пол рядом с креслом дедушки. Только тогда дедушка проснулся и слабо улыбнулся своему сыну, но через короткое мгновение оба уже храпели.