[Хичи 1-2] Врата. За синим горизонтом событий

— Харриет! Задержи на минуту все сообщения и дай мне Мортона. Я не хочу отвечать, мне нужно только отдать приказ. — В углу экрана появилось маленькое лицо Мортона. Выглядел он обеспокоенно, но готов был слушать. — Мортон, я только что виделся с Боувером. Я сказал ему все, что смог придумать, и это ничего не дало, поэтому мне нужны частные детективы. Я хочу просветить всю его жизнь, как это никогда не делалось раньше. Уверен, что этот сукин сын где-нибудь да споткнулся. Я хочу его хорошенько поприжать. Даже если обнаружится десятилетней давности штраф за нарушение парковки, я раздую это дело до вселенских масштабов и сломаю его. Действуй немедленно.

Мортон молча кивнул, но не исчез. Это значило, что он уже занялся делом и хочет что-то сказать, если я разрешу. Над ним виднелось большое лицо Харриет. Она ждала, пока истечет минута отсрочки.

Я вернулся в комнату и сказал:

— Ладно, Харриет, давай. По степени важности и по одному за раз.

— Да, Робин, но… — Она заколебалась, делая быструю оценку новостям. — Есть два срочных вызова, Робин. Первый. Альберт Эйнштейн хочет обсудить с вами захват группы Хертеров-Холлов, по-видимому, хичи.

— Захват? Какого дьявола ты… — Я замолчал, сообразив, что, очевидно, она не могла мне сообщить, потому что я весь день был недосягаем. А Харриет не стала ждать, пока я закончу, и продолжила:

— Однако, я думаю, вы предпочтете вначале услышать сообщение доктора Лидерман, Робин. Я уже связалась с ней, и она готова поговорить с вами немедленно, не в записи.

Это меня остановило.

— Давай, — приказал я. И понял, что от личного сообщения, даже не в записи, Вильмы Лидерман ждать хорошего нечего. — В чем дело? — спросил я, как только она появилась.

На ней было вечернее платье с орхидеей на плече. Впервые я видел ее такой после нашего венчания.

— Не паникуйте, Робин, — сказала она, — но у Эсси рецидив. Она снова на полной машинной поддержке.

— Что?!

— Ну, дело не так плохо, как звучит. Эсси не спит, в сознании, не испытывает боли, состояние ее стабильное. Мы можем держать ее так бесконечно…

— Переходите к «но»!

— Но у нее отторжение почки, и ткани вокруг не регенерируют. Ей понадобится много новых, трансплантатов.

Примерно два часа назад отказала система мочеиспускания, теперь производится искусственный диализ. Но это еще не самое плохое. У нее так много новых органов и кусков по всему телу, что вся ее иммунная система не выдержала. Нам придется всюду отыскивать подходящие для замены ткани, и все равно понадобится долго подавлять иммунитет, чтобы не было отторжения.

— Вздор! Прямо как в средние века!

Она согласно кивнула.

— Обычно мы подбираем очень точную замену, но не для Эсси. Не в этот раз. Прежде всего у нее очень редкая группа крови, вы знаете. Она русская, и ее тип в этой части света встречается редко…

— Ради Бога, так добудьте в Ленинграде!

— Я как раз собиралась сказать, что мы проверяем банки тканей по всему миру. Подберем близкие. Очень близкие. Но все равно сохраняется определенный риск.

Я внимательно посмотрел на нее, вслушиваясь в тон ее голоса.

— Риск не точно подобрать? — Она мягко покачала головой. — Вы хотите сказать, риск умереть? Я вам не верю! Для чего тогда Полная медицина?

— Робин, она уже умерла от этого, вы знаете. Мы ее оживили. Есть пределы шока, который она выдержит.

— Тогда к дьяволу операцию! Вы сказали, у нее стабильное состояние!

Вильма взглянула на свои сжатые руки, потом снова на меня.

— Она пациент, Робин, а не вы.

— Что это значит?

— Это ее решение. Она уже решила, что не хочет вечно быть привязанной к машинам. Завтра утром новая операция.

Я сидел, глядя на опустевший экран, сидел очень долго. Уже давно исчезла Вильма, появилась моя секретарша, терпеливо ожидая приказов.

— Харриет, — сказал я наконец, — я хочу ночью лететь домой.

— Да, Робин, — ответила она. — Я уже заказала вам билет. Прямого рейса нет, вам придется пересаживаться в Каракасе, и в Нью-Йорке вы будете около пяти утра. Операция назначена на восемь.

— Спасибо. — Она продолжала молча ждать. Внизу в правом углу виднелось лицо Мортона, крошечное и упрекающее. Он молчал, но время от времени прочищал горло или сглатывал, чтобы напомнить мне, что ждет. — Мортон, — устало обратился я к нему, — разве я не велел тебе исчезнуть?

— Я не могу сделать это, Робин. У меня неразрешимая дилемма. Вы дали приказ относительно мистера Боувера…

— Да. Если я так не могу с ним справиться, то, может, просто убью.

— Вы можете не беспокоиться, — торопливо ответил Мортон. — Для вас есть сообщение от его адвоката. Он решил принять ваше предложение.

Я смотрел на него широко раскрыв глаза.

— Я ничего не понимаю, Робин.

— Не понимают и его адвокаты, — быстро ответил Мортон. — Они очень расстроены. Но есть личная записка вам, может, она что-нибудь объяснит.

— Что за записка.

— Цитирую: «Может быть, он все-таки поймет». Конец цитаты.

В моей путаной жизни, которая вдруг неожиданно стала сложной, было много трудных дней, но этот оказался особым. Я забрался в горячую ванну и пролежал в ней полчаса, пытаясь совершенно опустошить мозг. У меня ничего не вышло.