Хидэёси. Строитель современной Японии

К тому же первостепенное значение имел личный престиж вождя. Личность Ёсимото, к примеру, выходила далеко за ординарные рамки, несмотря на превратности жизни, которую увенчала рыцарская смерть. Когда его не стало, многие из его вассалов отказались присягать его сыну, не проявляя к нему достаточного уважения. Некоторые предложили свои услуги иным господам, другие сочли, что настал подходящий момент утвердиться самим, и просто-напросто заперлись в своих крепостях, как Токугава Иэясу в своем замке Окадзаки. На самом деле еще ничто не было решено, все могло измениться со дня на день — требовались предприимчивые умы.

Как раз Токити в высшей степени и обладал такими организационными способностями. Он знал, что может с выгодой использовать этих недовольных людей; они выглядели склонными к дезорганизации; а он, наоборот, задумал создать с их помощью федерацию, сделав центром этого огромного феодального владения — крупнейшего из существовавших доселе — столицу, Киото. Эта детская мечта выросла вместе с ним и укоренилась в сердце уже сложившегося человека. Сын народа, Токити никогда не сможет обходиться без Киото. Он не обладал законной властью, приобретенной по праву рождения; он родился в провинции и все еще имел невысокий ранг; ему нужно было достичь успеха, который бы выглядел блестящим, и получить признание со стороны двора — это несомненно было политической необходимостью и еще в большей степени императивом характера, выражением верности Старому порядку, вне которого он не мыслил спасения: маленький мальчик из Накамура никогда не покинет на произвол судьбы роскошных аристократов и сделает все, чтобы вернуть им утраченный блеск и поднять их на высоту собственной безмерности.

Но как поступить в данный момент? Существовала, конечно, идея Ёсимото, которого убили прежде, чем он смог выступить в качестве защитника сёгуна,

но тем не менее придумал ловкий ход, который Токити охотно сделал бы сам, если бы не безвестность его происхождения. Поэтому, не имея возможности действовать самостоятельно, он стал посредником. Он инициировал не очень обычный союзный договор, который подписали семьи Ода и Токугава — его господин Нобунага и Иэясу, человек его поколения. Этот договор, хитроумная смесь корыстных притязаний и стремления к романтическим эффектам, упоминавший клятвы, с какими заключали союз князья древнего Китая, скрепил странную сделку.

А именно: первая из обеих договаривающихся сторон, которая возьмет под контроль столицу — военным путем или путем соглашения, неважно, — и добьется покровительства со стороны императора, потребует от второй подчинения и верности, каковые та немедля подтвердит.

В общем, нечто вроде спортивного состязания или суда Божьего в масштабе страны. Во всяком случае, поразительная выдумка, настоящий дипломатический подвиг в эпоху, когда феодалы не обременяли себя обещаниями и мало уважали данное слово, если не были вынуждены его соблюдать. Но те, кто подписывал договор Токити, уверенно принимали на себя обязательства — обращение к императору могло только благоприятно сказаться на их делах. В те бурные времена в Японии существовал только один авторитет, чисто моральный, — авторитет императора: тот уже давно не правил, но воплощал душу нации, и потому лишь он мог предоставить высшее признание, воплощавшееся в должности сёгуна, если она станет вакантной.