Химера

То, что случилось потом, навсегда останется в памяти Гордона Оби. Он слышал, как все голоса слились в шумное «ура!». Он почувствовал, как Тодд похлопал его по спине. Лиз Джанни издала победный вопль. А Вуди Эллис радостно упал в кресло с потрясенным выражением на лице.

Но что Гордон запомнил лучше всего, так это свою собственную реакцию. Он обвел взглядом зал и вдруг почувствовал боль в горле, все поплыло перед глазами. За годы его работы в НАСА никто никогда не видел рыдающего Гордона Оби. И теперь не увидит, черт возьми.

Все еще кричали от радости, а Оби поднялся со своего кресла и вышел так, чтобы его никто не заметил.

Пять месяцев спустя

Панама, Флорида

Визг петель и звяканье металла эхом отразились от стен пустого военно-морского ангара, когда дверь кессона повышенного давления наконец распахнулась. Джаред Профитт видел, что первыми оттуда вышли два врача ВМС; оказавшись снаружи, оба глубоко вздохнули. Они более месяца провели в замкнутом пространстве и, казалось, несколько опешили от внезапного выхода на свободу. Они повернулись, чтобы помочь выбраться еще двум обитателям кессона.

Оттуда вышли Эмма Уотсон и Джек Маккаллум. Оба посмотрели на Джареда Профитта, который вышел к ним навстречу.

– Добро пожаловать в этот мир, доктор Уотсон, – проговорил он, протягивая руку для приветствия.

Она поколебалась, затем пожала ее. Она выглядела гораздо стройнее, чем на фотографиях. Более хрупкой. Четыре месяца карантина в космосе и пять недель в кессоне сделали свое дело. Она потеряла мышечную массу, ее глаза казались огромными и светящимися на бледном лице. Вновь отросшие волосы на ее голове были седыми и разительно контрастировали с остальной каштановой гривой.

Профитт посмотрел на врачей:

– Оставьте нас наедине, пожалуйста.

Он подождал, пока их шаги не затихли.

Затем спросил Эмму:

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Вполне, – ответила она. – Мне сказали, я больше ничем не больна.

– Ничем из известных заболеваний, – поправил он ее.

Это было важное замечание. Хотя ранавирус действительно уничтожал Химеру у лабораторных животных, они не могли что-либо прогнозировать в случае с Эммой. Можно было сказать только, что следов Химеры в ее организме больше нет. Когда они приземлились на борту «Эндевора», Эмме пришлось повторно сделать анализ крови, рентген и биопсию. Хотя все результаты были отрицательными, в ВИМИИЗе настояли, чтобы Эмма оставалась в барокамере до окончания анализов. Две недели назад давление упало до нормального, одной атмосферы. Но она по-прежнему была здорова.

Даже теперь Эмма не могла обрести свободу. Всю оставшуюся жизнь ее будут изучать.

Профитт посмотрел на Джека и заметил враждебность в его взгляде. Джек ничего не сказал, а просто обнял Эмму за талию, словно стремился защитить, и этот жест говорил вполне определенно: «Ты не сможешь забрать ее у меня».

– Доктор Маккаллум, надеюсь, вы понимаете, что решения, которые я принимал, имели под собой достаточные основания.

– Я понимаю ваши основания. Но это не значит, что я согласен с вашими решениями.

– Тогда мы, по крайней мере, оба все понимаем. – Профитт не стал протягивать Джеку руку: он чувствовал, что Маккаллум не пожмет ее. Поэтому просто сказал: – На улице вас ждут друзья. Не буду вас больше задерживать. – И повернулся, чтобы уйти.

– Стойте! – окликнул его Джек. – Что теперь?

– Вы свободны. Только время от времени будете проходить обследования.

– Нет. Что произойдет с людьми, которые виноваты во всем этом? С теми, кто послал Химеру?

– Они больше не могут принимать никаких решений.

– И все? – Голос Джека прозвучал гневно. – Ни наказания, ни последствий?

– С ними поступят как обычно. Так, как это бывает в любой государственной организации, включая НАСА. Перевод на другую должность. А потом тихая отставка. Не будет расследований, разоблачений и тому подобного. Химера слишком опасна, чтобы рассказывать о ней всему миру.

– Но ведь погибли люди.

– Всю вину свалят на вирус Марбург, который был случайно занесен на МКС больной обезьяной. Гибель Лютера Эймса спишут на вышедший из строя механизм спускаемого аппарата.

– Но кто-то же должен нести ответственность.

– За что, за неверное решение? – Профитт покачал головой. Он повернулся и посмотрел на закрытую дверь ангара; через щель в помещение проникал солнечный свет. – Это не преступление, за которое надо наказывать. Это люди, совершившие ошибку. Люди, которые не поняли, с чем имеют дело. Я знаю, вас это огорчает. И понимаю ваше желание найти виноватого. Но в этой истории нет злодеев, доктор Маккаллум. Только… герои.

Он обернулся и пристально посмотрел на Джека.

Некоторое время мужчины изучали друг друга. Профитт не увидел во взгляде Джека ни тепла, ни доверия. Но заметил уважение.

– Вас ждут друзья, – напомнил Профитт.