Химера

К ужасу Тодда, ЭКГ постоянно показывала желудочковую тахикардию. Состояние не менялось.

– Ей все хуже и хуже! – крикнул он. – Немедленно верните одного из них внутрь! Верните Уотсон!

– Разрешаю, – после секундной паузы произнес Полет.

«Почему Григгс не отвечает?»

Лихорадочно цепляясь за опоры, Эмма старалась как можно быстрее двигаться вдоль главной фермы. В костюме «Орлан-М» она казалась себе медлительной и неуклюжей, и руки болели от усилий, которые приходилось прилагать, сгибая пальцы в объемных перчатках. Она устала после ремонтных работ, пот начинал впитываться во внутреннюю подкладку костюма, а мышцы дергались от усталости.

– Григгс, ответь. Черт возьми, ответь! – крикнула она по внутренней связи.

С МКС не отвечали.

– Как состояние Дианы? – спросила она, тяжело дыша.

Послышался голос Тодда:

– Желудочковая тахикардия продолжается.

– Черт!

– Не спеши, Уотсон. Будь осторожна!

– Ее еще можно спасти. Где, черт возьми, Григгс?

Она так тяжело дышала, что едва могла говорить. Эмма изо всех сил старалась сосредоточиться, чтобы ухватиться за очередную перекладину и не запутать фал. Миновав ферму, она сделала рывок к лестнице, но вдруг что-то потянуло ее назад. Рукав ее скафандра зацепился за угол рабочей платформы.

«Помедленней. Иначе убьешься».

Эмма осторожно отцепила рукав и посмотрела, нет ли на нем повреждений. Сердце билось так же часто, но она продолжила спуск к лестнице и влезла в шлюз. Затем быстро закрыла люк и открыла клапан выравнивания давления.

– Тодд, что происходит? – отрывисто произнесла Эмма, когда давление в шлюзе начало восстанавливаться. – Какой ритм?

– У нее резкая фибрилляция желудочков. Мы по-прежнему не можем связаться с Григгсом.

– Мы теряем ее.

– Знаю, знаю!

– Так, у меня давление двести шестьдесят миллиметров…

– Проверка целостности шлюза. Обязательно дождись проверки.

– У меня нет времени.

– Уотсон, черт возьми, не торопись!

Она замолчала, глубоко вздохнув. Тодд был прав. В чужеродных условиях космоса спешить нельзя. Она завершила проверку целостности шлюза, восстановила давление и открыла следующий люк, ведущий в шлюзовой модуль. Там она быстро стянула перчатки. Российский «Орлан-М» снимался легче, чем американский скафандр для работы в открытом космосе, но ей потребовалось некоторое время, чтобы открыть ранец жизнеобеспечения и выбраться из скафандра. «Я не успею», – думала она, лихорадочно высвобождая ноги из нижней части скафандра.

– Врач, состояние! – крикнула она в микрофон.

– Острая фибрилляция.

«Смертельный ритм», – подумала Эмма. Это последний шанс спасти Диану.

Оставшись в костюме водяного охлаждения, она открыла люк, который вел на станцию. Отчаянно спеша к своей пациентке, Эмма отталкивалась от стен, ныряла в проемы люков.

Вдруг влага ударила ей в лицо, замутив зрение. Она не нащупала поручень и ударилась в дальнюю стену. В течение нескольких секунд Эмма пребывала в замешательстве, моргая, стараясь избавиться от жжения. «Что попало мне в глаз? – думала она. – Только не яйца. Господи, только бы не яйца…» Зрение медленно прояснилось, но и теперь Эмма не могла понять, что перед ней.

Вокруг нее в сумраке модуля плавали огромные шары. Эмма почувствовала, как что-то влажное касается ее руки, и посмотрела вниз, на темное пятно, расплывающееся по ее рукаву, на темные пятнышки, то тут, то там возникающие на ее костюме. Она поднесла рукав к свету.

Это была кровь.

Эмма в ужасе смотрела на висящие в полумраке огромные шары. Так много…

Она быстро закрыла люк, чтобы инфекция не проникла в шлюз. Защищать станцию поздно – пузыри распространились повсюду. Эмма нырнула в жилой модуль, открыла отсек, где хранилось защитное снаряжение для экипажа, и надела маску и очки. Возможно, ей все-таки удастся защититься.

– Уотсон! – позвал Катлер.

– Кровь… тут везде кровь!

– У Дианы агонизирующий ритм – времени почти не осталось!

– Иду!

Эмма выскочила из жилого модуля и влетела в переходник модуля «Заря». Российский отсек казался ослепительно-светлым после едва освещенного американского; пузыри крови, словно ярко раскрашенные шарики, плавали в воздухе. Некоторые сталкивались со стенами, забрызгивая «Зарю» кровью. Выскочив из дальнего конца модуля, она не смогла увернуться от гигантского пузыря, который плыл прямо на нее. Когда он разорвался, заляпав ее очки и затуманив зрение, Эмма инстинктивно закрыла глаза. Поначалу она продвигалась вслепую, а затем провела рукавом по очкам, стирая кровь.

И вдруг перед ней возникло белое как мел лицо Майкла Григгса.

Эмма закричала. И в ужасе начала метаться по воздуху, не зная, куда двигаться.

– Уотсон!

Она уставилась на огромный кровавый пузырь, еще не отделившийся от зияющей раны на шее Григгса. Вот откуда кровь – разрезана сонная артерия. Эмма заставила себя дотронуться до неповрежденной стороны его шеи, чтобы прощупать пульс. Он не прощупывался.

– ЭКГ Дианы ровная линия! – воскликнул Тодд.

Эмма потрясенно взглянула в сторону люка, ведущего в российский рабочий модуль, там Диана должна была находиться в изоляции. Пластиковой обшивки не было, модуль был открыт.

Эмма в ужасе вплыла в российский модуль.