Химеры

— Если хочешь, можешь присутствовать при допросе, Рэнни. Может, тебе эта маленькая дрянь скажет больше, чем мне. Не суетись, верну я мальчишку твоему человеку. Наказывать не собираюсь. Только сперва выясню, какую именно тварь и на каких условиях они вызвали. И откуда узнали про обряд. Нельзя позволить, чтобы такое повторилось.

— Ты вернешь его, как только он придет в себя.

— Ренни. — Вран потер двумя пальцами переносицу. — У тебя неверные приоритеты. Ты занялся каждодневной мельтешней и не видишь дальше собственного носа. На такую жертву, — прямой, как гвоздь, палец постучал по фотографиям, — призывается не мелочь. Это — высший демон. Молись, чтобы это был какой-нибудь серпьент или другой монстр, который только жрет и крушит.

— Вран прав, Ваше Величество, — подал голос День. — Мальчика придется допросить прямо здесь и сейчас. Проблема может оказаться серьезнее, чем вы предполагаете.

Герейн стиснул зубы. Все его познания на предмет Полночи были чисто теоретическими. Обширными — но, за каждодневной суетой, — действительно почти забытыми.

— Таволга спускается, — сказал Вран.

— Я встречу.

День вышел. Герейн шагнул к лежащему на стульях подростку. Еще раз пощупал пульс. Еле нащупал.

— Что ты с ним сделал?

— Посмотрел, нет ли демона внутри.

— Дьявол. А если ты спалил ему мозги?

Вран пожал плечами.

— Дьявол, — повторил Герейн.

Отворилась дверь, вошла Таволга, бледно-золотая, тонкая, с невенитской сумкой через плечо.

— Вра-ан! — Тотчас бросилась к мальчику. — Как ты мог!

— Хилый детеныш, — буркнул тот. — Сразу отключился. Я и вопроса задать не успел.

— Высокое небо… разве так можно! — Вспорхнули тонкие руки, огладили воздух вокруг белобрысой головы. Спустились к груди, задвигались, разбирая, распутывая невидимые нити. — Сила есть — ума не надо. Изувер.

Мальчишка шевельнулся и застонал.

— Рэнни, посади его. — Таволга встряхнула кисти и снова принялась гладить воздух у висков юного Агилара. — День, принеси воды.

Герейн приподнял и посадил парня на стул. Голова мотнулась, между век блеснули белки.

— М-м-м-м-м-м!..

— Вода, — под нос сунулся стакан.

— В сумке, в темной бутылочке, — сказала Таволга. — Накапай.

Запахло лекарством. Герейн придерживал расслабленное тело за плечи. Приняв стакан, Таволга понемножку поила несчастного. День, присев на соседний стул, растирал ему руки.

— М-м-м-м-м-м-м… В-ваше В-величество… — мальчишка поперхнулся. Дернулся, пытаясь вскочить.

— Сиди, — велел Герейн. — А то опять грохнешься.

Глаза Стрева заметались от одного лица к другому, вернулись к Герейну; в них застыла мольба.

— Стрев, — сказал Герейн. — Ты, конечно, натворил дел. Но Врану я тебя не отдам. Я твой король, я пришел за тобой, ты принадлежишь мне.

Мальчишка закивал и чуть снова не опрокинулся.

— Сиди и не двигайся. Помоги своему королю, скажи правду. Кого вы призвали, когда совершили обряд?

— Н-най… марэ — пролепетал мальчишка.

День выругался. Таволга ахнула. Вран молчал, и молчание его было оглушающим.

— Кто додумался принести жертву? Ты? Кто-то другой? Чья это была идея?

— Учи… тель… — Стрев не мог смотреть на короля, зажмурился. Из-под век поползли слезы. — В-ваше Величество! Мой король… я… простите меня.

— Прощу, если поможешь мне исправить твою ошибку. Твой учитель — кто он? Его имя?

Мальчишка всхлипнул. Глубоко вздохнул, пересиливая спазм. Потом выговорил хрипло:

— Это… Сайран Флавен… мамин дядя…

* * *

— Господина Дня сейчас нет на месте, — сказал секретарь.

Рамиро еле удержался, чтобы не выругаться.

Ну надо же, когда не надо — целыми днями торчит у себя в конторе: вон в приемной висит огромный плакат, видимо, сотрудники подарили — «День круглые сутки».

Надо же, золоторогому не чуждо чувство юмора. Или это девиз его Управления?

«День круглые сутки»… ну и где он шляется?

— Его вызвали в «Плазму», — сжалился секретарь. — Что-то срочное.

Еще бы.

Он поспешно попрощался и покинул приемную. Резиденция «Плазмы» находилась неподалеку. Проще поймать Дня там, чем безуспешно названивать по телефону.

После нападения на особняк Агиларов он развез по домам Лару и едва пришедшего в себя Виля, который сам не мог уверенно вести машину.

Впрочем, Вильфрем, как настоящий профи, едва придя в себя, тут же начал задавать вопросы.

Рамиро замучился на них отвечать, пока рулил в портовый район, где проживало семейство сэна Вильфрема.

— Повтори еще раз, — говорил Виль, ощупывая голову. — Агилар отказался выдать тело убитого?

— Виль, никто и не приезжал за ним. Я думаю, у Врана были веские причины так поступить… Но ворваться в дом одного из высоких лордов, захватить наследника…

— Что-то взбудоражило дролери. Обычно они осторожны.

— Сумасшедший дом, ей-богу. Если король не вмешается… Ты отлично знаешь, что всякий раз творится на совете лордов — Макабрины и Аверохи не могут успокоиться еще с гражданской войны. У старого Макабрина на Врана конкретно во-от такой зуб. Железный. Все это время его сдерживала присяга, но теперь Вран покусился на исконное право каждого рыцаря — неприкосновенность дома и семьи.