Химеры

И, воспользовавшись слабиной постпетровского ОВИРа, уехали в Европу. Попович – первый (1726) свалил в Голландию, оттуда в Париж, за свой счет и едва ли не на своих двоих; принц (1732) – за госсчет и с дипломатическим паспортом в Лондон, потом в Париж; перекрасившийся государственный крестьянин (сын рыбника, косящий под дворянского) – в Германию (1736), в командировку от Академии наук (уже была, представьте!).

Вот эти-то трое, не зная друг о друге, изобрели, сообразили, сварганили прямо на священном булыжнике Европы русскую словесность. К 1739 году в ней уже были, как видим, любовный роман, и философский, и политический (Кантемир умудрился перевести еще и «Персидские письма» Монтескье). Это не говоря о популярных любовных песенках Кантемира (на манер, я думаю, Висбора или Окуджавы) и о резких, но, разумеется, искренне лояльных сатирах на всевозможных глупцов.

Ну и шинельная ода, конечно. Как без нее в агрессивной автократии. Гранты нужны (в частности, Ломоносову – на реактивы и приборы и на возвращение с ними домой для научной карьеры). А Тредиаковскому и вовсе нечем было жить. Счастье, что он все-таки стал российским академиком (причем первым из россиян, а Ломоносов – вторым. И стали они жить да поживать при этой Академии, писать стихи и друг на дружку доносы. Ломоносов еще и Университет основал).

Но Ходасевич-то, а! Как ударил лицом в грязь с этой «Одой на взятие Хотина»! Забыл про Кантемира. Да и про Тредиаковского.

А может, и не забыл. Два года назад один ленинградский профессор книгу издал: «Русская литература для всех». Три тома. Кантемир упомянут однажды, мельком. Потому, я думаю, что не русский был князь Антиох. Понаехали тут. И профессор получил, конечно, грант. И, по-моему, какую-то премию.

Но Ходасевич-то, Ходасевич! Далась ему эта ода. (О гранте не могло быть и речи.) Ну да, произошла крупная кровопролитная стычка между турецкими войсками и русскими. Русские победили: взяли крепость и разрушили. Правда, в следующем году руины вернули. До штурма в Хотине кое-где были приличные мостовые. Теперь – говорится на сайте администрации этого райцентра Черновицкой области Украины – некоторые дороги асфальтированы. Крепости присвоен статус: Седьмое чудо Украины.

Как в XVII веке и как до него, основной бизнес города (предполагаю, а реальных цифр никто не знает) – импорт славянских девственниц. За контроль над этим бизнесом и шла (полагаю, идет и сейчас) война. Запорожские казаки и крымские татары воровали их, местные евреи (и вряд ли без греков обошлось) устанавливали цены (повышавшиеся за каждым речным поворотом вниз по течению). Чухонки шли одноразовым вторым сортом – в основном для дальнейшего использования по хозяйству. Славянкам велено было говорить, будто их везут (на барках) из Польши: полячки ценились дороже: считались самыми красивыми, а эстетическое чувство в карман не спрячешь! Младые полячки эти, мнимые и нет, все Средневековье напролет работали Аринами Родионовнами в бесчисленных за

мках и сералях.

Ну вот. Представлять этот эпизод как победу православия и «прекрасной Анны» над мировым мусульманством – глупо, и больше ничего. Но Ломоносов в международную обстановку не вникал, сидючи над опытами (за обедом – над газетами) в Марбурге. А грант был нужен, да и новизна и сложность задачи, поставленной самому себе, воодушевляли. Поэтому он пошел по пути советского и теперешнего ТВ.

Не медь ли в чреве Этны ржетИ, с серою кипя, клокочет?

Не ад ли тяжки узы рветИ челюсти разинуть хочет?То род отверженной рабы

(потомки Агари, мусульмане то есть. – С. Л.

),

В горах огнем наполнив рвы,Металл и пламень в дол бросает,Где в труд избранный наш народ

(в смысле ни в коем случае не как в Библии, а именно мы: смелая богословская находка, хоть сейчас на Russia Today. – С. Л.)