Химеры старого мира. Из истории психологической войны

Очень редко содержанием психологической войны является прямой призыв к реставрации дореволюционных порядков — это происходит, лишь, когда такие призывы бывали обращены к поколению, уже забывшему эти порядки, либо когда трудности становления нового строя (например, длительная гражданская война) делали отсталые, колеблющиеся слои народных масс податливыми к лозунгам восстановления «доброго, старого времени».

Чаще реакционная пропаганда призывала к сохранению части прежних институтов, которые были относительно менее дискредитированы в глазах народа (например, церкви и т. д.).

Как правило, в случаях, когда психологическая война преследует контрреволюционные цели, ее содержание в какой-то (обычно значительно) искаженной форме отражает основной антагонизм эпохи. Однако соотношение этого содержания пропаганды с основами идеологии главного реакционного класса оказывается более сложным. Дело в том, что чем более приближается такой класс к концу своего исторического пути, чем более он дискредитирован в глазах широких масс, тем более увеличивается у него склонность маскировать свою подлинную идеологию, облекая ее в фальшивые наряды. Типичным становится использование в фальсифицированном виде отдельных, вырванных из контекста элементов передового мировоззрения для попыток его «опровержения» и придания благовидной внешности реакционной идеологии.

Одна из наиболее характерных черт психологической войны, вытекающая из самой ее сущности, — попытка подменить суть происходящего социального и политического конфликта, сместить ядро идеологического спора, выявление которого противоречит интересам реакции (например, попытка представить борьбу между капиталистической и социалистической системой как столкновение абстрактных «свободы» и «диктатуры» и т. п.).

В психологической войне редко обходится без широкого использования религии и реакционного национализма. Исключения не столь уж часты. В XVI веке католическая контрреформация, спекулируя на национальных противоречиях, вместе с тем утверждала главенство интересов религии над национальными интересами. В эпоху подъема национальных движений в Европе в XIX веке реакционная пропаганда избегала оперировать национальными лозунгами, пытаясь, напротив, их дискредитировать. Однако в другие эпохи организаторы психологической войны пытались спекулировать и на национальных стремлениях народов и (чаще) разжигать реакционный шовинизм даже в тех случаях, когда ставили целью расчленение страны, являвшейся жертвой массированного пропагандистского воздействия.

Традиционным приемом организаторов психологической войны является также попытка столкнуть патриотические чувства народов с интересами общественного прогресса (представить, например, строительство социализма в содружестве с другими братскими странами, противоречащим национальным интересам, государственному суверенитету и т. п.).

Вся система буржуазного идеологического принуждения направлена на раскол пролетариата и сохранение этого раскола.

Психологическая война ставит целью заставить значительную часть различных отрядов рабочего движения в решающие, переломные моменты выступить против его коренных интернациональных интересов и подлинных национальных интересов рабочего класса отдельных стран. Аналогичные цели преследует психологическая война и против национально — освободительного движения, направленная особенно на то, чтобы воспрепятствовать союзу порабощенных империализмом народов с решающими силами современности — содружеством социалистических стран и международным рабочим движением.

Очень распространенным приемом психологической войны против социалистических стран в современную эпоху является совмещение прежних лобовых атак против социализма и внешнего отказа от таких нападений, доказавших свою тщетность, с имитацией критики «изнутри», под видом заботы об улучшении нового строя. Этот фарс с переодеваниями включает, в частности, и лицемерные сожаления по поводу мнимого отказа от «социалистических идеалов», их «нарушения» или, напротив, уверения, что эти идеалы были пригодны лишь для прошлого и теперь устарели.

Хорошо известно, что буржуазия, преследуя великих революционеров при жизни, после смерти стремилась превратить их образы в безвредные иконы. В наши дни это сопровождается попытками столкнуть идеи революционных деятелей прошлого с мыслями и действиями их преемников. В психологическую войну против социализма ныне входят попытки представить в виде такого «отречения» творческое развитие КПСС и другими партиями теории марксизма — ленинизма и, наоборот, изображать в виде такого развития различные антиленинские теории, возводить «левый» ревизионизм в ранг «революционного коммунизма» и т. д.

Во всех крупных общественных и политических конфликтах прошлого, как отмечал В. И. Ленин, часть эксплуатируемых вопреки своим классовым интересам шла на поводу у эксплуататоров, оказывалась орудием в руках реакции [352].