Химеры старого мира. Из истории психологической войны

Западные газеты продолжали пестреть заявлениями высокопоставленных американских генералов и политиков, призывавших к атомной войне против СССР. В 1949 году генерал Джеймс Дулитл писал: «Мы готовы физически, умственно и морально бросить атомные бомбы на русские центры…» За применение атомного оружия выступил и президент Трумэн. И все это всегда и неизменно, по рецепту доктора Геббельса, «оправдывалось» ссылками на необходимость «защитить свободу» США и Латинской Америки, Западной Европы и Юго — Восточной Азии, одним словом, всего земного шара от «происков международного коммунизма», от несуществующей «советской экспансии». Джон Фостер Даллес сразу после занятия поста государственного секретаря США заявил: «У нас есть враги, которые замышляют нас уничтожить. Эти враги — русские коммунисты и их союзники в других странах» [330].

Еще ранее этим же стандартным предлогом мотивировали и создание в апреле 1949 года под американской эгидой агрессивного Североатлантического союза (НАТО) и других аналогичных империалистических блоков (СЕАТО, СЕНТО и т. д.). В марте 1951 года, говоря о все той же угрозе «советской агрессии», главнокомандующий вооруженных сил НАТО генерал Эйзенхауэр, вскоре ставший президентом США, прямо объявил о необходимости использовать атомную бомбу. «Я немедленно применю ее, — откровенно заявил он, — если буду считать, что выгода на моей стороне».

В ДНИ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

А весной 1952 года действительно разразилась «советская агрессия». Началась третья мировая война. Красная Армия заняла Западную Европу, но была разбита американской ядерной мощью. Советский Союз, города которого были разрушены атомными бомбардировками, был оккупирован американскими войсками по уполномочию Организации Объединенных Наций. Выпущена карта Советского Союза с броским заголовком: «Россия, потерпевшая поражение и оккупированная в 1952–1960 годах». А на фоне карты портрет американского солдата в каске с эмблемой Организации Объединенных Наций и надпись: «Военная полиция, оккупационные войска».

Известный американский экономист С. Чейз составил обстоятельный отчет о судьбе советской промышленности — большая часть ее была передана крупным американским монополиям, кое-что получили и другие частные хозяева. Масса изменений произошла в полуразрушенной Москве — местопребывании штаба оккупационных войск, где многое стало напоминать XIX век. Впрочем, не все — взамен коммунистической печати жители прежней столицы теперь могли приобретать журналы «Субботняя вечерняя почта», «Читательское обозрение», «Жизнь», «Время». Речь идет о русских изданиях «Сатердей ивнинг пост», «Ридерс дайджест», «Лайф», «Тайм», «Кольерс»… Читатель, может быть, уже догадался, что все приведенные подробности заимствованы как раз из «Кольерс», из его печально известного номера от 27 октября 1951 года, где на 136 страницах светила буржуазной публицистики, истории, экономики и литературы (помимо Чейза, X. Болдуин, М. Хиггинс, А. Кестлер, Р. Шервуд, будущий глава информационного агентства США Э. Мэрроу и другие) рисовали будущую войну против Советского Союза и ее результаты. В объявлении, помещенном в газете «Нью — Йорк Таймс» 24 октября 1951 года, говорилось: «Никому и никогда не удавалось еще произвести на свет шедевр журналистского мастерства, подобный этому номеру «Кольерс».

Надо сказать, что этот «шедевр» вызвал громкий протест даже в самих США. Хотя «Кольерс» прикрывался тем, что он «документально» освещает «перспективы войны, которую мы не желаем», было слишком очевидно, что он с наглядностью изобразил действительные планы и вожделения крайней реакции. Это было настолько очевидным саморазоблачением американских маньяков атомной войны, что даже французская буржуазная газета «Монд» иронически выразила предположение: не был ли номер «Кольерс» коварным маневром Кремля… [331]

.

Ведь задача пропаганды заключалась как раз в сокрытии агрессивных планов, чтобы придать хотя какую-то убедительность истошной антисоветской клевете, призывам к свержению социалистического строя, которыми были заполнены передачи «Голоса Америки» и других натовских радиостанций на всех языках на протяжении всего периода «холодной войны». Еще более разнузданно по сравнению с этой «белой» (то есть официальной) пропагандой вели себя адепты «серой» пропаганды — радиостанции типа «Свободная Европа» и «Освобождение», формально действовавшие на пожертвования частных лиц, а в действительности получавшие с самого начала крупные субсидии от Центрального разведывательного управления США.

(Эти связи с ЦРУ, являвшиеся, впрочем, давно уже секретом Полишинеля, были документально доказаны в 1967 году и сейчас уже их, по существу, перестали отрицать.) Активизировалась и «черная» пропаганда — от имени мнимых лиц. Так, американский радиопередатчик на острове Окинава был замаскирован под станцию, вещавшую откуда-то из Сибири, и т. п.