Химия Ее Величества

— А ведь вам небезопасно возвращаться на свою базу. Если в самом деле это нападение, а не случайный фугас, то вас могут поджидать там эти нехорошие люди.

Маркас молча смотрел перед собой. Тарек больше не поддавливал. И через минуту шотландец спросил:

— А есть варианты?

— Так это я и хотел спросить, куда отвезти, если вас ждет засада?

— До моей родины далековато… — криво усмехнулся Макгрегор. — Мне бы перекантоваться до завтра где-нибудь, а затем я разберусь, куда ехать и что произошло.

— Могу отвезти вас к себе. Правда, добираться часа два, — нехотя предложил Тарек. — Но как-то это все непредвиденно, неудобно…

— В обиде не останетесь, — намекнул Маркас, поглядывая искоса на немолодого игиловца, внешне смутно напоминающего Саддама Хусейна.

— Ну если так, — кивнул Тарек.

Он решил без лишнего шума довезти Макгрегора до своего логова. Тарек прикинул, что шотландец слишком здоровый парень. Попытайся его скрутить сейчас, так Маркас, чего доброго, ребра ему переломает. А если обучен еще спецприемам… Все-таки и разница в возрасте…. Хотя под сиденьем слева у араба и был закреплен шприц с транквилизатором, но он предпочитал на данном этапе действовать мирно.

Он ехал нарочно медленно, чтобы Алим успел их обогнать и встретить. К тому же быстрая езда вызвала бы подозрения у Маркаса. Они почти ни о чем не говорили. Вынужденный довериться случайному человеку, Макгрегор испытывал растерянность и досаду, хотя виду не показывал.

Маркас остался без защиты, не понимал, кто на него напал и с чем это связано. К концу поездки он стал сомневаться в правильности принятого решения. Убранную в кобуру «Беретту» незаметно для араба снял с предохранителя.

Когда они вошли в дом уже в темноте в неизвестном населенном пункте, робко освещенном отдельными окнами домов, последнее, что услышал Макгрегор, — равномерный стук дизеля во дворе каменного дома. В лицо ему ударила струя, вызвав мгновенную потерю сознания.

Тарек отстал, чтобы не надышаться, а затем, быстро вернувшись в машину, вытащил из бардачка английский противогаз S10 с ночными линзами. В узком коридоре он столкнулся с Алимом в таком же противогазе. Алим гнусаво сказал, что уже оттащил янки в комнату и связал, предварительно раздев его до трусов, чтобы тот не смог себе навредить, если в одежде зашит яд.

— Упаковал как надо, Тарек-сайид, — прогудел в противогаз Алим, — можешь обрадовать своего любезного Кабира.

— Верблюд тем и ценен, что жует и молчит, — Тарек осадил Алима арабской поговоркой, которых знал бесчисленное множество, а порой и придумывал сам, как в данном случае. — Проследи лучше, чтобы никто не шастал снаружи. Когда твое зелье перестанет действовать?

— На него? Ну еще час минимум. Все зависит от того, как хорошо он вдохнул.

— Главное, нам не надышаться. Не хватало только прибалдеть от газа.

— Минут через десять выветрится, — оптимистично пообещал Алим.

Когда Маркас очнулся, перед ним все плыло: и полутемная комната со слабым светом, и сидящий перед ним араб, тот самый, что пришел на помощь, повез к себе, а потом… Как Макгрегор ни силился, так и не смог вспомнить, что было потом. Обнаружив себя раздетым и примотанным к стулу, он догадался о примерном развитии событий.

Похищение, но с какой целью? Выкуп? Тогда это полбеды. Деньги заплатят. А что если похитители каким-то невероятным образом узнали, кто он на самом деле? Тогда они не рядовые вымогатели, а либо из сирийской спецслужбы, либо разведка другого государства.

— Маркас, поговорим? — приветливо спросил араб.

Это обращение по имени объяснило Макгрегору многое, если не все. Он улыбнулся грустно. Уж больно все это напомнило ему ситуацию в утрехтском полицейском участке. «Планида у меня, что ли, такая — привлекать к себе всех проходимцев?» — подумал он, внутренне готовясь к худшему.

Здесь не будет обещания посадить в тюрьму на несколько лет, хоть и в довольно-таки комфортную голландскую. Тут, в условиях войны, люди пропадают без вести. Местных убивают бессчетно, иностранцам внимания поболее, но только потому, что труп можно продать родственникам.

Маркас живо представил себе отца, приезжающего в аэропорт получать цинковый ящик с останками сына. Заплачет ли сдержанный обычно отец?

Эти его размышления прервал Тарек очередным вопросом:

— Так будем разговаривать?

— А есть выбор? Если есть, развяжите меня и отвезите на базу. И забудем об этом недоразумении, — будь у Макгрегора развязаны руки, он бы их миролюбиво развел после этих слов. Но шотландец только изобразил подобие улыбки.

— Думаю, не стоит ничего забывать. Пока я не собираюсь вам вредить — ни вашему психическому, ни физическому здоровью. Но могу пересмотреть это решение. Так сказать, оставляю за собой такое право.

— Конечно, вы только прыснули мне в лицо какой-то дрянью и связали, а так никакого вреда…

— Вы крепкий молодой мужчина, — Тарек закурил. — А я старый дряхлый человек. Мне надо с вами поговорить, но добровольно вы вряд ли пошли бы на контакт.