Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение

Миллер считает такую теорию убедительной, добавляя, что танцовщицы, хоть и неосознанно, всё же пользовались преимуществами эструса. По мнению Миллера, причина, по которой большинство мужчин не может, идя по улице, сразу понять, кто овулирует, а кто нет, в том, что женщины «не хотят информировать об этом всех и каждого» (как это делают самки приматов, выставляя напоказ яркий зад), чтобы не стать объектом сексуальных домогательств. «Вместо этого вы стремитесь транслировать сигнал первоклассным парням, которые вас заинтересовали, стараясь при этом избежать утечки информации к вашему мужчине или другой женщине, например подруге первоклассного парня». Поэтому Сьюзен ведет себя сдержанно в общении с Верным Эдди, но раскрывается перед Невежей. «Вероятно, в эволюции происходила гонка вооружений, в которой мужчины проходили отбор на лучшее умение определять фертильность женщины, а женщины – на лучшее умение посылать сигналы избранным партнерам», – говорит Миллер.

Дюранте соглашается с Миллером, но замечает, что в этой «гонке» мужчины отстают, потому что на женщин работают самые современные технологии. «Мы можем заставить мозг мужчин поверить, что мы молоды и фертильны, даже если мы старые и приблизились к менопаузе», – она переходит на заговорщический тон. Дюранте, которая дала Невежам и всем другим привлекательным мужчинам одно собирательное имя – Клуни (в честь Джорджа Клуни), называет это явление «эффектом Деми Мур – Эштона Катчера». Она считает, что именно за счет желания женщин создать иллюзию способности к овуляции процветает индустрия пластической хирургии и косметологии.

Иногда связанное с эструсом поведение лишь косвенно направлено на привлечение первоклассных партнеров. Его непосредственной целью служат другие женщины, борющиеся за доступ к Клуни. Сами женщины это нередко отрицают. «Если вы, исследуя конкуренцию между женщинами, спросите их, участвуют ли они в ней, то получите нулевой результат, – говорит Дюранте и с сарказмом добавляет: – Потому что мы хотим, чтобы мужчины думали, будто мы дружелюбные, любящие, мягкие». Кроме того, при опросах женщины отвечают, что не желают использовать больше косметики или надевать более откровенную одежду. «Они говорят: „Я бы никогда не стала специально одеваться сексуально! Я лучше займусь своим образованием“». Однако, как и отрицательный ответ на вопрос, испытывает ли женщина большее сексуальное влечение незадолго до овуляции, эти фразы отражают скорее то, что приемлемо для общества и для самой респондентки, чем то, что происходит на самом деле.

Дюранте доказала это, создав интернет-магазин модной одежды. Участницам испытаний сообщили, что требуется их помощь в организации сбыта одежды и аксессуаров. На самом же деле Дюранте хотела узнать, как потребительский интерес женщин меняется во время овуляции. Испытуемых просили «выбрать десять вещей, которые вы хотели бы иметь и готовы сегодня забрать домой». Перед началом опыта половина товаров была отнесена к «сексуальным», другая половина – к «менее сексуальным». Все вещи стоили одинаково и для чистоты эксперимента не имели названий фирм-производителей. На предварительном этапе исследования Дюранте показала сайт другим женщинам, попросив их ответить, о ком они думают, разглядывая товары в этом интернет-магазине, – о женщинах, которые выглядят привлекательно, или о женщинах, которые выглядят обычно, и предложила им сравнить себя с ними. Выяснилось, что в процессе выбора одежды они сравнивали себя с привлекательными женщинами. В основном эксперименте женщины на пике фертильности выбирали более сексуальные вещи, чем в период низкой фертильности.

На другом этапе исследования покупательницам показывали фотографии женщин, которые, как им объяснили, были студентками их собственного университета. На некоторых фотографиях были красивые женщины, на других – женщины скромного вида. Овулирующие испытуемые, видевшие фотографии красивых женщин, с которыми они якобы могли пересечься, выбирали значительно более сексуальную одежду, чем те, кто рассматривал снимки женщин с обычной внешностью.