Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение

Завершающее поощрение еще сильнее, чем поощрение „за обнаружение полового партнера“. „Мозг изменяется по мере накопления опыта даже у взрослых людей, от семяизвержения к семяизвержению и от оргазма к оргазму, – объясняет Пфаус. – В прилежащем ядре, мозжечке растет число контактов между нейронами, нейронные сети усложняются, и, что самое интересное, прилежащее ядро настраивается на сигналы, связанные с сексуальным поощрением… Изменения происходят внутри самих нейронов. Вы вносите долговременные изменения в транскрипцию генов“ – то есть в процесс синтеза тех белков, которые связываются с рецепторами своих клеток-соседей и передают им инструкции к действию, – „у вас возникают новые устойчивые связи между нейронами. Теперь вы собака Павлова, и каждый раз, когда звенит звонок, у вас течет слюна“.

Испытав сексуальное удовольствие и получив завершающее поощрение, мы (как крысы Эверитта, которые включали свет, ставший для них сексуальным вознаграждением) настроили свой мозг на получение сексуального поощрения от любых сигналов, связанных с этим опытом. Чем чаще мы получаем завершающую награду, тем сильнее становится связь. „Какая одежда была на нем?“, „Как она выглядела?“, „Какая музыка играла?“, „Где находился я?“ – всё это „действующие причины“, обстоятельства, при которых возникло приятное ощущение, „запечатленные“ в миндалевидном теле, связанном с прилежащим ядром. У нас появляются фетиши.

„Механизмы, лежащие в основе фетишизма, – это крайнее проявление тех самых механизмов, что помогают людям заниматься нормальным сексом“, – говорит Пфаус. В той или иной степени мы все фетишисты, или, говоря иначе, у всех нас в той или иной степени развиваются стойкие предпочтения. Нейронная цепь поощрения и вещества, которые в ней действуют, отвечают за то, почему одни люди предпочитают высоких партнеров, другие – низкорослых, блондинов или брюнетов, худых или полных, в очках или без. Система сексуального поощрения превратила в фетиш саму красоту. Иначе как объяснить, что американцы ежегодно тратят 13 миллиардов долларов на косметическую хирургию и 37 миллиардов – на косметические продукты и услуги? (В мире в целом на эти услуги и товары расходуется примерно 170 миллиардов долларов в год.) Это происходит не только потому, что существует общее представление об идеальном соотношении между обхватом талии и обхватом бедер и о лицевой симметрии, что указывает на хорошее здоровье и выгодные для потомства гены (мнение некоторых эволюционных психологов). „Эволюционные психологи почему-то думают, что мы никогда не совершаем глупостей, – говорит Пфаус. – Но мы их совершаем постоянно! И делаем это потому, что в нас бушуют противоречия“. Мы хотим вырастить здоровых детей, но при этом желаем, чтобы наши избранники соответствовали нашим личным, основанным на опыте предпочтениям. „Эволюционные психологи утверждают, что обнаженное тело женщины репродуктивного возраста должно быть таким-то и таким-то. Но оно почему-то не такое. Почему у нас вообще есть какие-то предпочтения? (Я хочу, чтобы у тебя была прическа как у мальчика, или Я хочу, чтобы ты носила сексуальное нижнее белье, или Я хочу, чтобы ты ругалась как шлюха.)“

Пфаус в драматической манере демонстрирует, как велика сила предпочтений, основанных на системе поощрения. Крыс и людей объединяет врожденное отвращение к запаху смерти: он для них невероятно отталкивающий, им не требуется объяснений, что этот запах значит. Крысы сделают все, чтобы оказаться от него подальше, даже если им придется бежать по решетке, которая находится под током. Пфаус обрабатывает тело самок в течке синтетическим веществом под названием кадаверин, который аналогичен запаху смерти. (Если вам однажды предложат понюхать кадаверин, не делайте этого: он может вызывать кошмары.) В клетку к этим самкам Пфаус подсаживает самцов, не имеющих сексуального опыта. Самки скачут, бегают, в общем, ведут себя как любые нормальные самки. К их ужасному запаху необходимо привыкнуть, и самцов приходится долго к нему приучать. В конце концов они начинают регулярно спариваться с самками, доказывая своим поведением, насколько сильным может быть соблазн. Позже Пфаус поместил этих самцов в клетку с несколькими самками в течке. Среди них была одна, обработанная кадаверином. Самку, пахнущую смертью, самцы предпочитали тем, которые пахли естественно и приятно (с точки зрения крыс, разумеется). Он даже надушил некоторых самок лимонным запахом, но самцы, чье первое спаривание произошло с самками, пахнущими смертью, любили их отвратительный аромат. Некоторые спаривались только с такими самками: они стали кадавериновыми фетишистами.