Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение

Впрочем, в отношениях между матерью и ребенком происходит нечто большее, чем просто роды и кормление. Устанавливается важная социальная связь, и налаживается обмен информацией. Допустим, вы начали копить деньги на учебу и заказывать студенческий каталог Иельского университета с того момента, как узнали, что у вас будет ребенок. Если вы собираетесь вкладывать деньги в обучение своего отпрыска, то должны убедиться, что пошлете в Нью-Хейвен именно того, кого нужно, а не захудалого бестолкового младенца, которого родила женщина в соседней палате, а вы его случайно перепутали со своим. Для этого вам необходимо не только узнать собственного ребенка среди остальных, но и заботиться в первую очередь о нем, а не о младенце соседки. Овцы сталкиваются с похожей проблемой. Любой, кто выходил на пастбище, где пасется стадо овец, согласится, что отличить одну овцу от другой практически невозможно. Не говоря уже о том времени, когда у овец наступают массовые роды: все ягнята выглядят одинаково. Мать, находясь в большом стаде с детенышами примерно одного возраста, должна знать, какого именно ягненка она родила. У грызунов такой проблемы нет, поскольку их малыши более-менее неподвижны: те, что в гнезде, скорее всего ее. Конечно, ученые могут поменять местами крысят из двух пометов, и мать их примет, как это делают мамаши-соседки, которые кормят любых детей, какие только к ним заглянут. А вот овца не хочет кормить любого ягненка – она хочет кормить своего. Овцы различают ягнят при помощи хорошего обоняния, но способны узнавать их и по внешнему виду. Послед для овцы – изысканный деликатес (что может показаться странным, поскольку овцы – травоядные животные). После родов она тщательно вылизывает новорожденного, съедает значительную часть плаценты и в это время запоминает запах ягненка.

У женщин и самок других приматов своя система запоминания малышей: они полагаются на зрение и слух. Когда женщина держит младенца у груди, она смотрит ему в лицо и в глаза, и младенец часто отвечает на ее взгляд. Она слышит плач и звуки, которые он издает, и отвечает ему. Она постоянно касается его, гладит, обнимает. Чем выше уровень окситоцина у женщины, тем более выражено у нее такое поведение.

От каких бы органов чувств ни поступала информация в мозг – от обонятельных луковиц овцы, от глаз и ушей женщины, сенсорные сигналы передаются в миндалевидное тело посредством молекул окситоцина, где приобретают эмоциональное содержание и становятся невероятно важными для матери. Поэтому когда она воспринимает сигналы от своего ребенка, ее миндалевидное тело будет реагировать именно на них.

В мозге женщины и овцы возникает поощрение, как и в мозге крыс, когда они ухаживают за своими крысятами. Мать видит, обоняет, слышит своего младенца, и в ее нервной системе срабатывает та же система дофаминового вознаграждения, которая связывает поступающие извне сигналы с эмоциями и поощрением. Она же снижает активность префронтальной коры и в результате побуждает мать заботиться. Забота о младенце вызывает приятное ощущение, особенно если этот младенец – ее собственный. Как в случае с крысами Джима Пфауса, преодолевшими естественное отвращение к запаху смерти ради секса, вознаграждение, получаемое за заботу, побуждает молодую мать ухаживать за ребенком и подавляет отвращение к слюне, моче, калу и наличию восьмифунтового незнакомца, впившегося в ее сосок.

Главная роль в том, что информация, поступающая от младенца, становится крайне важной для матери, принадлежит стимуляции груди. Международная группа, в которую входил Джеймс Суэйн из Мичиганского университета, записала на видео общение матерей со своими детьми. Среди них были и такие женщины, которые кормили грудью, и такие, которые не кормили. В этом исследовании ученые проводили сканирование мозга матерей, слушавших плач собственного младенца и плач чужого ребенка. У кормящих матерей в ответ на плач их ребенка отмечалась повышенная активность определенных участков мозга, в том числе миндалевидного тела. Мозг некормящих матерей реагировал на плач чужого ребенка так же, как и на плач собственного. Активность миндалевидного тела была тем выше, чем более заботливо вели себя кормящие матери по отношению к собственным младенцам во время совместных игр.