Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Распоряжения графа исполнялись охотно, быстро и весело. Женщины гордились своей ответственной ролью. И они, действительно, много сделали для того, чтобы через крепостную стену ни разу не перемахнул ни один норманн. Между тем, выдавливать из себя жидкость по приказу было нелегко. Сильное напряжение автоматически перекрывало все каналы. Кишечник же, наоборот, расслаблялся, особенного приглашения не требовал и работал с тем расчетом, чтобы в нужном количестве обеспечивать «боеприпасами» защитников крепости. Как только начинался штурм, мужчины тоже спешили поприветствовать налетчиков. Однако унизительное возмездие становилось во много раз страшнее и позорнее, когда орудовали женские руки. Тогда атака прекращалась, и норманны еще долго крутились вокруг да около, пытаясь прийти в себя. Очень уж не по нутру, не по нраву пришлись им эти диковинные потасовки.

Однажды в такую минуту небольшой конный отряд выбрался из города на равнину через дальние ворота. Отважные всадники во весь опор примчались к реке и ринулись на оторопевшую ораву морских разбойников. Многих сразу насмерть сразили копьями. Предводителей, тех, о которых говорил граф, схватили живыми и потом за ноги, вниз головой, поволокли между лошадьми. Если голова выдерживала, пленник мог сосчитать все камни и колдобины на дороге, ведущей к главному входу в крепость. Ворота распахнулись, пропустили храбрецов с добычей и поспешно закрылись, загремели тяжелыми засовами. Вылазка продолжалась не больше того времени, которое могло понадобиться, чтобы прочесть «Отче наш» и две кратчайшие Иисусовы молитвы. Знаменитые ребята графа Одо поработали на славу; оказалось, что им удалось схватить важного командира, машка. Граф был доволен. Наконец-то ему выпал крупный выигрыш!

Машк по имени Ботто в дикой ярости угрожал кошмарной расправой, если хоть один волос упадет с его головы. Он кричал, что великий вождь Хрольв соберет всех викингов, какие только приплыли на французское побережье. Бауэкс будет окружен и задушен. Все вымрут от голода. О пощаде не придется и мечтать. Стар и млад, мужчины и женщины, — все будут казнены. От крепости не останется камня на камне.

И граф Беранже, и горожане не понимали ни слова, но легко догадывались, о чем идет речь. Вскоре, как и предполагал граф, от пристани отчалил и, растопырив весла, двинулся вниз по реке корабль с ватагой норманнов на корме. Через сутки они вернулись и доставили в свой лагерь толмача. Вместе с ним, прикрывшись щитом, подошел к переговорной дыре один из вождей. Горожанам, на этот раз по-французски, были обещаны все те ужасы, которыми пытался их запугать плененный машк. Впрочем, появилась одна новая деталь: Хрольв предлагал перемирие сроком на один год, если Ботто будет немедленно возвращен целым и невредимым. Одо и его приближенные подумали над этим предложением не долее, чем полагалось. Не было уверенности в том, что норманнам можно доверять. Но Ботто поклялся надежно обеспечить точное выполнение договора.

— Что ж, — решил граф, — разумнее один год всем нам пожить спокойно, чем засадить в подвал какого-то машка.

Ботто передали послам, прочих пленников попридержали и оставили в залог, чтобы норманны не забыли о своих обещаниях. Получив передышку, горожане с великим рвением начали чинить, обновлять, перестраивать крепостные стены, бойницы и башни. Через месяц после окончания работ отсрочка закончилась. Ровно в тот день, когда год назад был отпущен Ботто, под мирным флагом приплыл военный корабль, чтобы забрать пленных. С прибывшими разговаривали дерзко и свысока. Граф Беранже потребовал оставить новых заложников вместо старых и решительно заявил, что никогда не отдаст пленников просто так.

— Просто так? — возмутились норманны. — Тебе подарили мир на целый год. Если, по-твоему, это пустяк, то ты скоро узнаешь, как бывает иначе. Ты начнешь ценить каждый спокойный день на вес золота.

— Да, кстати, — ответил граф, — я с удовольствием возьму золото в обмен на этих нахлебников.

Немного помедлив, норманнский посол ушел к себе на корабль. Когда он вернулся, следом за ним вели к воротам троих мужчин в полном обмундировании, с мечами, которые были повернуты рукоятками в сторону людей графа.

— Вот так-то лучше, — сказал Одо.

Произошел обмен, пленных отпустили, новые заложники вошли в крепость. Норманны поспешно отчалили и исчезли.

Когда с заложников сняли военные доспехи, Беранже увидел перед собой трех посиневших от страха фризских монахинь…