Хирург

Связываться по телефону он тоже не захотел, чтобы кто-то, ненароком, не попросил его о чём-нибудь. Он просто хотел уехать отсюда побыстрее, чтобы, приехав на новое место, начать свою новую жизнь, о которой мог только догадываться. На его душе было двоякое состояние, с одной стороны вроде радостно, что вырвался из беспросветного Ада повседневной, рутинной работы, а с другой стороны сердце сжимала тоска по этой самой рутинной работе, с которой он намертво сросся. И вот теперь он уезжал из города, в котором оставались его душа и сердце, с надеждой на то, что они к нему вернутся.

Как по настроению, выехав за город, заморосил дождик. Именно дождик, нудный, противный и промозглый. Время шло к осени, заканчивался август, дни становились короче, а ночи длиннее. О своей будущей работе Николай не думал, он просто прыгнул в бурный поток жизни, и его понесло по камням и ухабам. Он не сопротивлялся. Он знал, что этот поток управляем, и верил тому, кто управлял этим потоком.

К Ногинску Николай подъехал уже в сумерках. Не понятно почему, но он сначала решил заехать в офис, что собственно, было логично. Дело в том, что от офиса до дома было минут пять хода, а машину он мог оставить только в офисе. Офис-офис! Николай терпеть не мог этого слова, но оно уже стало модным и с этим пришлось мириться. Как ни странно, но на втором этаже офиса горел свет.

– Значит Степан ещё на месте! – подумал он и, оставив машину Петровичу, с которым поздоровался за руку, передал ему ключи от машины.

– Кто там наверху? – спросил он у него, на что тот махнул рукой и, усевшись в "девятку", погнал её во двор.

Небольшое двухэтажное здание вмещало в себя полтора десятка кабинетов, приличную кухню и санузла на первом этаже. Все основные кабинеты располагались на втором этаже здания, где был и его кабинет, рядом с кабинетом Степана и одной приёмной. Войдя в приёмную, Николай услышал разговор и смех, доносившийся из кабинета Степана.

Он открыл дверь и вошёл в кабинет, рассматривая тех, кто находился за столом, во главе которого восседал Степан!

                24.04.2014 год.

Хирург! Владимир. Часть четвёртая

   В десять утра, как и договаривались, нас принял генерал, вернее меня одного, а Борис остался ждать в приёмной. Выйдя из-за стола, генерал поздоровался со мной за руку и, показав на стул у стола, сам прошёл на своё место.

– Ну, как, всё обдумал? – спросил он у меня, внимательно вглядываясь в мои глаза, как бы влезая внутрь. – Ты мне скажи только честно, и я познакомлю тебя с твоим новым местом пребывания, то есть с кабинетом! По поводу твоей кандидатуры и у главы нашей структуры, и на уровне президента всё решено! Тебе будут предоставлена полная свобода действий, а также безграничное применение оружия, по обстановке! Никаких гонений, полный карт-бланш, но остаётся только то, наше, НО (он явно напоминал мне разговор о деньгах) и если ты согласен, то я подписываю твоё назначение! Должность эта генеральская, так что считай, что ты уже полковник, а через пару годочков получишь генерала, а может и раньше, если президенту приглянешься.

Генерал-полковник, Ильин Вадим Петрович, был человеком жёстким, но справедливым. Под его началом мне уже пришлось работать последние лет восемь не меньше. За всё время он меня никогда не подводил, ругал, если что не так, но не отдавал на съедение за наши рейды. Всегда говорил в открытую, не играя словами. Он и сейчас предложил мне эту должность прямо, объяснив честно задачу. Меня это всегда подкупало, поэтому я ему верил. Что на самом деле у него было внутри и за кулисами внутренней борьбы ведомства, я не знал и не желал этого знать.

– Да я же вам ещё на аэродроме сказал да! – ответил я ему, вставая из-за стола. – Чего тянуть, ведите!

Генерал улыбнулся и, подойдя ко мне, пожал руку, после чего мы, сразу, направились к выходу.

Выйдя в приёмную, генерал пожал руку Борису и бросил секретарю – Готовь приказ на звание и назначение!

Кабинет нам выделили на первом этаже, в заднем, правом крыле здания. В него входило три помещения, одно из которых было приёмной, а уж из неё, в противоположных сторонах, располагались две большие комнаты с высокими потолками. В каждой комнате было по два окна с тяжёлыми шторами темного цвета, отчего в кабинете было сумрачно.

Это качество мы, с Борисом, сразу оценили. После того, как генерал нас оставил одних, мы определились с кабинетами. Я взял себе левый, а ему достался с правой стороны приёмной. Его кабинет был чуток поменьше моего, но его это как раз и радовало. В приёмной мы планировали посадить двух парней, чтобы они здесь, постоянно и поочерёдно, несли вахту. Надо было проверить всё на наличие жучков и прочих неприятностей, а ребята должны были в дальнейшем блюсти наш порядок. Никого лишнего!

С Борисом мы задержались допоздна. Снова меня фотографировали, но уже в новенькой форме, выданной мне несколько минут назад, которую генерал приказал не снимать, по крайней мере, на Лубянке.