Хирург

Но что нас серьезно угнетало — это безвременные звонки начальника департамента техники безопасности. Он звонил ночью, днем, утром. Врачи ругались. Он будил, иногда сразу, как только врачи засыпали под утро, после какой-нибудь тяжелой операции. Иногда создавалось впечатление, что ему сообщали, мол, легли, можно звонить, и тогда он начинал звонить. Он нашел мой домашний телефон и позвонил как-то поздно очень — его обругала соседка, а мне пришлось извиняться. Соседка не ругалась, а я не извинялся, когда звонили из больницы. А это так, не больница. Он звонил даже Марине Васильевне домой.

В ординаторской по телефону первый его обругал, конечно, Агейкин, которого он разбудил около четырех утра. Потом Онисов. Опять мне пришлось извиняться. В конце концов, и его судьба решается. И увольнение может быть, и суд. А тот-то, на участке которого случилось несчастье, снова запил, лечение насмарку, уволили поначалу за пьянку, а дальше уже все от Васи зависит. Сейчас начальник звонит только мне. Не звонить уже не может. И я каждый раз иду к телефону. Жалко его мне. Ну, не каждый раз. Иногда я отмахиваюсь, прошу сказать, что меня нет. Короче, жизнь идет, Вася поправляется.

— Евгений Львович, вас к телефону.

— Я слушаю.

— Евгений Львович, здравствуйте. С вами говорит анестезиолог из «пересадки органов». Помните?

— Конечно. Здравствуйте, здравствуйте.

— Евгений Львович, я вам достала и лекарства, которых у вас нет, и трубки трахеотомические — вы жаловались, что у вас плохие.

— Большое спасибо. А как это практически получить?

— Вы к половине пятого подойдите к вашей автобусной остановке, а я подъеду, у меня машина.

— Да мне неудобно, мало того, что вы нас облагодетельствовали, так еще с…

— Ну ладно, ладно. Я ж говорю, у меня машина. Договорились? Да? Все. — И гудки в трубке.

Я встал, потянулся, почесал затылок. Поглядел на шкаф — пыли на нем!

— Обещали мне достать сегодня…

В половине пятого я уже стоял на автобусной остановке. Подъехала машина.

— Уж не знаю, Евгений Львович, поместитесь ли вы в эту машину.

Я и в «Запорожце» помещался, а уж в «Жигулях» и вовсе устроился крайне комфортно.

— Поехали. Вон сзади лежат вам ваши бебехи, Евгений Львович, я существенно моложе вас, простите, так что зовите меня, пожалуйста, просто Ниной.

— Слушаюсь, просто Нина.

— Что ж, мы вам больше не нужны? Никогда нас не вызываете.

— Так вас же для нашего дела не вызовешь. Только когда вы схватить что-то можете.

— Ну, положим. Мы вам тогда помогли совсем для другого. Мы ж спасали, а не жаждали органов. Все как раз наоборот. Как он, кстати?

— Хорошо, но тогда был случай эксвизитный.

— Эх, Евгений Львович, Евгений Львович, — эксвизитные случаи валяются на каждом шагу, мы ходим по ним.

Возвращались мы поздно. Сзади сидел несколько захмелевший Володя. Немного больше, чем надо для водителя, была навеселе и Нина. Я еще держался ничего. Это естественно: если алкоголь распределяется на килограмм веса, то мне надо больше, чем им, чтобы сильно опьянеть.

Сначала отвезли Володьку. Прощаясь, он долго целовал ручки и причитал:

— Не могу в тысячный раз не поцеловать ручки такому очаровательному реаниматору. — Целует ручку. — Если буду умирать, — целует ручку, — вызывать только вас буду. — Целует ручку. — А если не буду умирать, — целует ручку, — вызывать буду вас с еще большим удовольствием. — Целует ручку. — А Филька, что не приехал, — сам дурак. — Целует ручку. — Пусть сидит дома, пусть неудачник плачет. — Целует ручку. Ушел.

— А теперь к тебе, Нина. Во-первых, это недалеко от меня, а во-вторых, как ты одна пьяная поедешь!

— Ну, другая бы спорила, а я пожалуйста. Ох, муж и будет ругаться, что я пьяная на машине. Но ты ж мне помочь не можешь. Ты водишь машину? Нет. Ну и поехали.

Постепенно Нина пьянела все больше и больше. Она теряла дорогу, машина сбивалась на сторону. Хорошо еще, что на набережной не было ни пешеходов, ни машин, ни милиционеров.

Я стал думать, что мы можем оказаться сейчас хорошими кандидатами как для действий моих коллег, так и для действий Нининой бригады, когда они выполняют свои прямые обязанности и забирают уже ненужные органы, а не так, как действовала их бригада у нас.

Время от времени машина явно уходила к тротуару, и я брался за руль двумя пальцами и поворачивал его немного влево. Получалось. Когда машина уходила слишком влево, за осевую линию, я теми же первым и вторым пальцами брал руль и крутил чуть к себе. Опять получалось — гордость моя росла с каждой новой опасностью.

Когда мы благополучно доехали, я считал, что лучшего водителя, чем пара Женя — Нина, и не сыщешь, что им бы только ездить да ездить.

Доехали благополучно до ее дома. И до своего дома я тоже добрался благополучно. И еще с собакой благополучно погулял.

***