Хирурги

Они остановились у серой девятиэтажки времен горбачевской перестройки. Рядом возвышалась еще одна. Дорога, извиваясь, уходила вверх, взбираясь по склону горы. На следующем "витке" она проходила уже на уровне четвертого этажа. У единственного подъезда стояла пара "жигулей" и одна иномарка. Ольше показалось, что она тоже гианская (надо же, запомнила!). Чувствовался некий единый стиль, неповторимый и своеобразный - и в "Северном ветре", и в машине Артура, ныне разбитой, и в "Оксо", и в этой, цветом походившей на перезрелый лимон.

- Ага, Хасан уже тут, - с удовлетворением заметил Сеня. - Прекрасно.

Ольша вышла и сладко потянулось - тело жаждало движения. Захлопнула дверцу с видимым сожалением и погладила "Оксо" по выпуклой крыше. Идеально ровная поверхность приятно холодила руку.

- Да, замечательные у вас тачки! И что радует, при случае легко помещаются в чемодан. По нескольку штук.

Сеня серьезно кивнул:

- Мне тоже нравятся. У вас, увы, эмбриомеханика еще только зарождается как наука. Полагаю, вы быстро нас обставите, если только не передеретесь к тому времени.

Вошли в подъезд.

- Какая квартира? - спросил Енот деловито.

- Шестнадцатая. Это на четвертом.

Гудящий и скрежещущий лифт вознес их на нужный этаж. Квартира была трехкомнатная.

Их встретил высокий голубоглазый блондин - вылитый швед в представлении среднего обывателя. Первый из ЭТИХ, увиденный без очков с самого начала.

- До нэзи...

Он осекся, увидев Ольшу, и заговорил по-русски:

- Добрый день.

Сеня и Енот обменялись с ним хитрым, с зацепом, рукопожатием, Паха сдержанно кивнул и сразу ушел в комнату. В щель Ольша углядела валяющегося на диване Хасана.

"Швед" с ходу принялся докладывать, не дожидаясь пока Сеня начнет его теребить.

- Клиент осел в гостинице "Ореанда", это недалеко, на набережной. Прибыл в девять утра.

- Чем занимался?

- Сидел в кабаке и клеился ко всем девицам напропалую. Не без успеха, должен заметить.

"Конечно, с такими бабками... Шампанского извел, поди, не один ящик... - подумала Ольша. Впрочем, одних только денег лично ей всегда было мало. Даже под шампанское.

Сеня вздохнул.

- Как здесь вообще?

"Швед" улыбнулся:

- Как у нас на Саните. Но в целом спокойно.

Паха с Хасаном тем временем спустились за вещами. Сеня представил голубоглазого:

- Ольша, это наш человек, зовут Римас. О тебе он все знает.

"Так уж и все", - фыркнула про себя Ольша.

"Швед", косивший под прибалта, с достоинством кивнул.

- Вот твоя комната, - продолжал Сеня, распахивая одну из дверей. Напоминаю: если что-нибудь понадобится, тут же говори.

Паха, неслышно возникший за спинами, поставил ее сумку у кровати и вышел.

Комната Ольше понравилась. Небольшая, уютная, вся завешенная коврами, толстыми, как пуховое одеяло. Обширная, на вид весьма соблазнительная кровать в углу. Огромное зеркало. Окно, выходящее как раз на склон - за стеклом величаво покачивались зеленые лапищи кипариса.

Пока Ольша устраивалась, в соседней комнате совещались. Из-за полуоткрытой двери отчетливо доносился густой голос Римаса.

- ...дважды проявлялся один фрукт по имени Сергей Затока. Кто такой неясно. Трется среди серферов у Фороса, там какой-то волногон в прошлом году запустили, они туда и сползлись со всего побережья. Приехал с дружком на "Полосе" зеленого цвета.

- С Завгородним встречался? - Сенин голос.

- В первый раз - нет, не застал. Отсиделся в подвальчике, знаешь, рядом с канаткой, в проулке? Внизу?

- Знаю.

- Потом снова в "Ореанду" сунулся. К этому моменту Завгородний уже основательно надрался. Затока получил дипломат и тут же уехал. Содержимое - все, что угодно, кроме металлических предметов. Полагаю, деньги.

- Куда он делся дальше?

- Вернулся к Форосу. За ним Кейси присматривает.

- Хорошо. Сегодня ничего не предпринимаем. Сходим в ресторан, развеемся. Вина тут неплохие, говорят, - Сеня чем-то звякал все время, должно быть ключами.

"Интересно, меня возьмут?" - подумала Ольша. Хотелось бы. Ялта, лето, ресторан...

Ее взяли. Ужин вышел на славу - уютный зал, ненавязчивый тапер на крохотной сцене, потрясающая кухня. Сеня, Енот и Римас устроили форменную дегустацию: заказали все двадцать шесть сортов вин, имевшихся в ресторанчике. Кажется, Сеня с Енотом всерьез интересовались виноделием официанта они просто запытали узкоспециальными вопросами. Тот вскоре прослезился и довольно дешево выкатил пыльную бутылку "Алеатико Партенит" тридцать какого-то года из личных запасов.

- Запомните, господа, это вино не делают уже полвека...

Ольша по очереди танцевала со всеми; наконец она поняла, почему Енот не снимает темных очков - у него были совершенно нечеловеческие глаза. Темно-пурпурного цвета, больше, чем у землян и вдобавок необычного разреза. Щелевидные, как у кошки, зрачки, но не вертикальные, а чуть наклонные, как буква V. Увидев это Ольша вздрогнула, и снова надела на Енота его зеркалки. Как она осмелилась их снять, и сама не поняла. Танец, наверное, сблизил. Енот не противился, только поправил прическу, скрывающую уши.

Без очков он выглядел чужим, но не отталкивающим, в облике его чувствовалась своя неповторимая гармония.