Хирурги человеческих душ

Эх! Двигубский совсем упустил из виду, что перед ним восседал отнюдь не настоящий потомственный русский или советский офицер, готовый наперёд простых солдат, когда надо, сложить голову за Россию-матушку.

Подлужный же , крайне недовольный и исходом совещания, а равно обидевшийся за шефа, выходя, тоже не преминул подъесть Сясина:

– Пирожки с котятами, говоришь? Х-хэ, ну и вкусы здесь!

2

Сясин Ладомир Семёнович действительно не происходил из семьи настоящего потомственного русского или советского офицера. Отнюдь. Он родился всего-навсего в семье торговых работников. Зато, каких торговых работников!

Папа Ладика некогда был директором Гастронома № 1 Среднегорского горпродторга. Оттого, при централизованном распределении в Советском Союзе материальных благ, в доме Сясиных не переводились очень качественные и очень дешёвые, а потому и дефицитные, продукты питания. И множились тёплые, почти родственные отношения с нужными людьми из высших эшелонов власти.

Мама Ладика была третьим лицом в Среднегорском горпромторге. Потому у Сясиных, словно по мановению волшебной палочки, будто из небытия возникали и множились крайне востребованные и при всём при том недорогие промышленные изделия. Немудрено, что жёны важных людей «сверху» почитали маму Ладика больше, чем архангела Сачиила⁷⁶ или звёзд экрана и эстрады.

Поток этого благолепия чудесным образом проливался и на самого Ладика. Его обожали взрослые дяди и тёти в ясельках и в детском саду, в школе и в международном пионерском лагере «Артек». Да и в Среднегорском университете с пониманием отнеслись к тому, что Ладик мечтает поступить на юридический факультет. В общем, казалось, что солнце светит баловню судьбы исключительно в попутную сторону. Ан нет. Была у него давняя, так и не исполнившаяся, мечта.

В любого человека в той или иной мере Господь вложил ощущение прекрасного. А уж как сумеет распорядиться эстетическими чувствами и представлениями каждый из нас – зависит от конкретной личности, условий его бытия и воспитания. Внешне невзрачный (и где-то даже безобразный) заместитель прокурора области Сясин Ладомир Семёнович с молочных зубов безумно любил балет. Обожал его. Поклонялся ему. Мальчишкой он даже пытался поступить в хореографическое училище, вопреки уговорам сконфуженных родителей. Туда его и хотели бы принять (горпродторг и горпромторг на дороге не валяются), но…, несмотря на всё расположение, вынуждены были отказать. Ибо уродился Ладик неуклюжим и нестройным, ширококостным и толстым. Да ещё и медведь ему на ухо наступил.

Однако детское разочарование не перекинулось обидой отторжения с конкретных людей на само божество – на балет. Ладик с прежней страстью старался не пропустить ни одного балетного спектакля в Среднегорском театре оперы и балета. Он знал наперечёт всех артистов танцевальной труппы, а от ведущих танцовщиц заполучил программки с автографами. И пускай его никто не принимал всерьёз, Ладик, уже учась на юриста, добился того, что его стали выпускать на сцену в массовках. И он, млея от восторга, истуканом застывал на самом заднем плане – за кордебалетом, в заданной позиции в бутафорском костюме какого-нибудь испанского гранда позади корифеек, статистов и декораций.

В балете Ладика пленяла сказочность и пуще всего, конечно же, балерины. Ведь они были такие прекрасные, тонкие, воздушные и невесомые, в отличие от него. Приобщаться к их творчеству, дышать с ними одним воздухом, видеть вблизи их упругие тела-струнки, слышать их волнующий смех, иногда касаться их ажурных пачек – разве ж это не награда?

На большее Сясин и не рассчитывал. С его типажом смешно было надеяться на большее. Для него дорога к сердцам полубогинь раз и навсегда была заказана. Самая захудалая (из сонма худобы, да простится подобное святотатство!) из них коли и обращала внимание на неказистого упитанного обожателя, то со снисходительной усмешкой или с неприятием, граничащим с брезгливостью. И внутри невзрачного балетомана возникал антагонизм, дикое напряжение и неудовлетворённость из-за сумасшедшего влечения к небесноподобным грациям и обречённой невозможностью обладания ими. Так что ж тогда оставалось Ладику? Обмараться и не жить, что ли?

Люди давно познали, что пути Господни неисповедимы. Пути дьявольские – тем паче. И сатанинские происки предоставили Ладику шанс, чтобы причаститься к внутреннему миру дивных созданий. Чёрт явился к нему в образе артиста театра Кирилла Юдова. Кирилл не блистал талантом, исполняя партии второго плана, но был чрезвычайно хорош собой. Он пользовался успехом у женщин. О, если бы тем история и ограничивалась… Имея стройные ноги, Юдов не знал отбоя и от части мужской труппы. Потому иногда балетные девушки не без язвительности вопрошали: «Кирилл, как вы относитесь к педерастам?». «Да никак не отношусь, – ничуть не смущаясь, с хихиканьем отвечал стройный, как кипарис, Юдов. – Просто отношусь, и всё!».