Хирургический удар

Официально тренировка на сегодня закончилась. Но они все вчетвером стояли на рубеже двадцати пяти метров, все еще продолжая стрелять. Кросс открыл для себя, что такие ни к чему не обязывающие стрельбы были для него наилучшим способом расслабиться. Оба пистолета, которые он должен будет взять с собой на операцию, лежали перед ним на скамейке. Эйб выбрал “Беретту 92Ф”. Взяв магазин, рассчитанный на двадцать патронов, Эйб вставил его в пистолет, большим пальцем снял с предохранителя. Он навел пистолет на мишень, убрал палец с кожуха и выстрелил.

Кросс взял пистолет обеими руками и стал стрелять одиночными на скорость. Наконец кожух отбросило и он зафиксировался: произведено двадцать выстрелов. Кросс взял трубу и посмотрел на мишень. Голова стандартной ростовой мишени разлетелась в клочья, а точнее, она просто перестала существовать.

Кросс высвободил пустой магазин и, оставив кожух в открытом положении, положил пистолет на скамью.

Люис Бэбкок похлопал Эйба по правому наушнику, и Кросс повернулся.

— Почему ты всегда стреляешь в голову? — спросил Бэбкок.

— Это наилучший способ тренировки. Цель небольшая. Труднее попасть, чем в середину тела, — ответил Кросс, понимая, что кричит, как это было всегда, когда на нем находятся наушники. Они глушили звуки извне, поэтому он во время разговора неосознанно пытался компенсировать это криком.

Бэбкок кивнул и продолжил стрелять из своей “Беретты”.

Кросс взял заказной “смит-и-вессон”. Барабан был открытый. Сейчас Эйб вспомнил замечание Бэбкока и кивнул себе. Он подставил зарядное приспособление к барабану, надавил им ось выбрасывателя, и шесть патронов скользнули на свои места.

Кросс снова стрелял, а затем освободил барабан от пустых гильз. Снова зарядил его и снова стрелял.

Эйб держал револьвер стволом под углом 45 градусов к земле. Теперь он убрал палец со спускового крючка. Ему не нужна была труба. В центре мишени просвечивалось отверстие величиной с грейпфрут. Эйб подумал, что если бы он стрелял так же хорошо тогда, в супермаркете, та пожилая негритянка осталась бы жива.

Кросс закрыл глаза.

Теперь вечера проходили в изучении тактики проведения операции, новых элементов утренних занятий, в отработке приемов преодоления препятствий. Дом Хьюза великолепно подходил для этой цели. Тренирующиеся продвигались по коридорам, вниз и вверх по лестничным клеткам, из одной комнаты в другую. В дверных проемах появлялись мишени, соединенные со специальными пистолетами, используемыми в учениях по выживанию. Такой же пистолет был у Хьюза. Когда какая-нибудь из мишеней появлялась без прикрытия, Хьюз стрелял в голову или ее сердце, поэтому на нем были надеты специальные наушники и очки для защиты от неожиданной струи краски.

В конце третьей недели, в субботу, когда Кросс курил одну из редких теперь сигарет, Бэбкок и Файнберг играли в дальнем углу комнаты в шахматы. Кросс играл лучше Файнберга. А с Бэбкоком у него складывались интересные партии тогда, когда они играли без учета времени, тщательнейшим образом продумывая стратегию каждого хода.

Хьюз держал руки в карманах серых брюк. Он был без обуви, большой палец левой ноги выглядывал из дырки в носке.

— Я думаю, пришло время поговорить о нашей цели.

Кросс услышал звук упавшей шахматной фигуры и отодвигаемого кресла. Он взглянул в сторону шахматного столика. Файнберг стоял. Бэбкок повернулся к Хьюзу лицом.

Кросс не стал тушить сигарету. Те несколько сигарет, которые он теперь мог себе позволить, были слишком дороги ему.

— Давайте поговорим, — пробормотал он.

Под мышкой Хьюз держал видеокассету. Он бросил ее через всю большую комнату. Кросс, сидя на диване, наклонился вперед, чтобы поймать ее. С кассеты на него смотрело лицо Шона Коннери, популярного киноактера. По обе стороны стояли красивые девушки с пистолетами “Вальтер П5” — с одной стороны настоящая, а с другой — отражение в зеркале.

— Мне нравится фильм “Никогда не говори никогда”. И девушки там приятные, и Ким, и Барбара, — улыбнулся Кросс.

— Ставь кассету в аппарат, парень.

Кросс сделал то, о чем его попросили и задержался у видеомагнитофона, чтобы отрегулировать громкость. Через несколько секунд Шон Коннери бежал вдоль дороги в какой-то тропической местности, а Лейни Холл что-то пела. Кросс дёрнулся на диван. Файнберг и Бэбкок сели по обе стороны от него, а Хьюз стоял сзади. Сигарета Кросса умирала медленной смертью в пепельнице, и Кросс потушил ее из сострадания. Кросс прикуривал другую сигарету, когда Коннери снял часового из духовой Трубки, стреляющей отравленными стрелами. Затем Коннери спустился по кабелю в лагерь для пленных, который был его целью.

Раздался звук, и легкая граната, для выполнения задания у них было таких несколько штук, полетела в дом, где были террористы. После взрыва Коннери проник в дом через окно и...

Изображение замелькало. Хьюз подошел к видео, взял пульт дистанционного управления и нажал паузу. Мелькание замерло.