Хищник

— Нарочно? — спросила Скарпетта, думая о странном совпадении этих событий.

Если бы он приехал сюда чуть раньше, женщина осталась бы жива. Она стала рассказывать об услышанном ею выстреле, но тут из ванной вышел полицейский с целой пригоршней баночек и пузырьков, которые он аккуратно расставил на комоде.

— Да, это было сделано специально, — ответил Марино.

— Она была убита совсем недавно. В котором часу ты ее обнаружил?

— Я позвонил тебе минут через пятнадцать после того, как нашел ее. Хотел вначале осмотреть дом, чтобы убедиться, что убийца не прячется где-нибудь в шкафу.

— Соседи что-нибудь слышали?

По словам Марино, в соседних домах никого не было. Один из полицейских это уже проверил. Лицо у Марино побагровело, он весь покрылся испариной, в широко раскрытых глазах застыло недоумение.

— Не понимаю, что происходит, — проговорил он под аккомпанемент дождя, барабанившего по крыше. — Похоже, нас подставили. Вы с Вагнер были совсем рядом, на том берегу канала. А я опоздал из-за этой проклятой шины.

— Там был инспектор! — вспомнила Скарпетта. — Кто-то осматривал цитрусовые деревья!

И она рассказала ему о том, как инспектор на ее глазах разобрал свой плодосборник и положил его в большую черную сумку.

Вынув термометр из-под мышки трупа, она записала температуру — девяносто семь целых две десятых градуса[36 °C.]. Затем прошла в ванную комнату и заглянула в душевую кабину. Осмотрела унитаз и ведро с использованной туалетной бумагой. Раковина была сухой, и на ней не было следов крови. Скарпетта посмотрела на Марино:

— Перчатки лежали в раковине?

— Да.

— Если после убийства он — или она — снял их и бросил в раковину, там обязательно должны были остаться следы крови. Окровавленные перчатки не могли не оставить следов.

— Если только кровь не успела высохнуть.

— Это вряд ли, — усомнилась Скарпетта, открывая свой чемоданчик с реактивами и доставая оттуда всю свою химию. — Если только убийца не оставался в них достаточно долго.

— Но кровь высыхает довольно быстро.

— Не всегда. Они у тебя далеко?

Они вышли из ванной комнаты, и Марино извлек из коробки с вещественными доказательствами большой коричневый пакет. Открыв его, он дал заглянуть туда Скарпетте. Одна из перчаток была совершенно чистой, другая частично вывернута наизнанку и испачкана темной запекшейся кровью. На перчатках не было талька. Похоже, чистую перчатку вообще не надевали.

— Мы сделаем анализ ДНК и снимем отпечатки, — сказала Скарпетта.

— Он, видно, не знал, что внутри латексных перчаток остаются отпечатки пальцев, — заметил Марино.

— Значит, он не смотрит телевизор, — подал голос один из полицейских.

— Да там одно фуфло. Смотреть тошно, — прокомментировал другой коп из-под кровати. — Ага, кое-что есть.

Он поднялся на ноги, держа в руках фонарик и маленький револьвер с рукояткой из палисандрового дерева. Стараясь не прикасаться к металлу, он открыл барабан.

— Не заряжен. Не слишком-то он ей помог. Похоже, из него вообще не стреляли.

— Все равно надо снять отпечатки, — сказал Марино. — Странное место для хранения оружия. Как далеко он лежал?

— Чтобы его достать, надо было залезть под кровать. Двадцать второй калибр. В самый раз для такой развалины.

— Ты шутишь, — сказал Марино, взглянув на револьвер. — Неподходящая игрушка для старой бабушки с трясущимися руками.

— Должно быть, кто-то дал ей его для самообороны, а старушка засунула его подальше.

— А патроны к нему вы нашли?

— Пока нет.

Опустив револьвер в пакет, полицейский положил его на комод, где стояли пузырьки с лекарствами, которыми уже занялся его напарник.

— «Аккуретик», «Диурез» и «Эндурон», — прочитал он названия на этикетках. — Понятия не имею, что это такое.

— Мочегонное. Прописывают при гипертонии.

— «Верапамил», уже давнишний. Куплен в июле.

— От гипертонии, ангины и аритмии.

— «Апрезолин» и «Лонитен». Язык сломаешь. Им уже больше года.

— Сосудорасширяющее. Тоже от гипертонии.

— А может, ее кондрашка хватила? «Викодин». Я знаю, что это такое. И «Ултрам». Эти выписаны недавно.

— Болеутоляющее. Возможно, она пила их из-за артрита.

— «Зитромакс». Это ведь антибиотик? Выписан в декабре.

— Еще что-нибудь есть? — спросила Скарпетта.

— Нет, мадам.

— Кто сообщил в Центр судмедэкспертизы, что она страдает от депрессий? — спросила Скарпетта, глядя на Марино.

Последовало молчание.

— Какого черта, — буркнул Марино. — Я уж точно не звонил.

— Так кто же звонил? — повторила она свой вопрос.

Полицейские переглянулись.

— Вот черт, — снова скривился Марино.

— Подождите. — Скарпетта принялась набирать номер Центра судебно-медицинской экспертизы. — Кто сообщил вам о смерти от огнестрельного оружия? — спросила она дежурного.

— Голливудская полиция.

— Но кто именно?

— Детектив Вагнер.

— Детектив Вагнер? — удивилась Скарпетта. — А в котором часу она звонила?

— Подождите, я посмотрю. В два часа одиннадцать минут.

Взглянув на Марино, Скарпетта спросила:

— Ты можешь точно сказать, когда ты мне звонил?

— В два двадцать, — ответил он, проверив время по сотовому.

Скарпетта посмотрела на часы. Уже половина четвертого. На рейс в шесть тридцать она уже не успевает.