Хищник цвета ночи

— Которого у вас считают изгоем и ублюдком. И не будем забывать про Берта. Он точно жаждет моей крови.

Особенно в свете того, что завещание так и не было обнаружено.

— Есть еще наш дом. Он находится не в резервации, а рядом. Там тихо и спокойно, большая территория под охраной, свежий сосновый воздух. Вам будет полезно. Готовы ли вы вынести наше общество, Виктория?

— Я могу подумать?

— Конечно, принуждать вас никто не будет.

Я знала, но проблема была в том, что сейчас мне по сути негде было укрыться. Мое лицо мелькало по всем каналам, чаще рекламных роликов. Даже сбеги я заграницу, это бы не помогло. Меня бы нашли и там. И еще неизвестно, где хуже. Вот она обратная сторона славы.

Вот так я и оказалась в доме Н’Ери-старших под крылом Ольги Ивановны. Первый день было сложно. Обида никуда не делась, и мы маялись от неловкости, боясь разрушить то хрупкое перемирие, которое у нас возникло.

Один раз на территорию пытался проникнуть Берт. Кузен о чём-то долго разговаривал у ворот с Дрэго, который так и не пустил племянника в дом. Я видела из окна, как он размахивал руками и похоже кричал, но на Н’Ери-старшего это не произвело никакого впечатления, и тому пришлось уйти.

Количество моих недоброжелателей увеличивалось в геометрической прогрессии.

Вестей от Ника всё не было. Я не могла избавиться от мысли, что мужчина общается со всеми кроме меня. Спросить напрямую не могла, но избавиться от этого ощущения было невозможно.

Синяки почти сошли, став отвратительного желто-фиолетового цвета, ушибы зажили, а кошмары перестали мучить. Но легче не становилось.

Я так себя истязала, что едва не потеряла сознание. В самом прямом смысле этого слова. Просидев на диване в гостиной, резко встала и тут же плюхнулась назад. Перед глазами всё закружилось, полетели чёрные мушки, и я едва не отключилась.

— Вика? — Ольга Ивановна тут же оказалась рядом. — Что с тобой?

— Голова закружилась, — всё еще боясь открыть глаза, ответила ей.

— Сейчас принесу воды, — произнесла женщина, убегая.

Я откинулась на спинку дивана, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Горькая слюна подкатила к горлу, напоминая, что я почти ничего не ела.

Снова шаги — осторожные, нерешительные, шорох одежды, и в следующее мгновение я ощутила, как к моим губам прикоснулось прохладное стекло.

— Спасибо, — всё так же не открывая глаз, ответила я, взяла стакан и сделала пару глотков. Слабо звякнул лёд. — Сейчас посижу чуть-чуть и пройдёт.

— Тебе надо быть осторожнее.

Рука дрогнула, и я едва не уронила стакан на пол, но вовремя успела подхватить другой рукой.

Выпрямилась, всё ещё боясь посмотреть. Вдруг у меня начались галлюцинации? Очень материальные галлюцинации, сидящие в кресле напротив, пропахшие морозом и снегом, с синеватой щетиной на подбородке и застарелой ссадиной на скуле. В потёртых джинсах и коричневой куртке с мягким мехом, в вырезе которого я могла рассмотреть черный пуловер.

— Ты здесь, — едва слышно произнесла я, впиваясь взглядом в родного и такого любимого мужчину.

— Здравствуй.

Ярко-зелёные глаза безумным огнём горели на исхудавшем лице.

— Ты не позвонил. Мы бы хоть как-то подготовились.

Слова не шли. Всё казалось глупым и не важным и эта неправильность выбивала из колеи. По-другому я представляла нашу встречу. Может и чувства я тоже выдумала?

— Меня освободили всего пару часов назад, и я сразу к вам.

— Ясно.

— Я видел твоё интервью.

— Не понравилось? — спросила у него.

Дрожащими руками поставила стакан на столик и обхватила плечи.

— Понравилось.

— Мог бы сообщить об этом. Я ведь не получила за это время от тебя ни строчки, ни весточки.

— Ты не поверишь, я боялся.

— Чего?

— Я видел твоё лицо, глаза тогда. Ты боялась меня, была в ужасе.

— В шоке, — поправила его, понимая, что Ник прав. Мне тогда было очень страшно.

— Я хищник, Вика.

— Это я заметила.

Он отодвинул в сторону воротник кофты, показывая новое клеймо на шее — ярко-алое, как сама кровь.

— Был им. Сейчас до вынесения решения зверь под замком. Теперь ему так просто не вырваться.

— Но они отпустили тебя.

— Подписка о невыезде, огромный залог. Ты подняла знатную бучу.

— Я старалась.

Мы снова молчали, пристально смотря друг другу в глаза.

— Прости, что не защитил тебя.

— Ты меня спас.

— И чуть не потерял. Я разговаривал с твоей матерью.

Я напряглась. Даже представить было страшно, что она ему успела наговорить.

— Она рассказала о твоём желании.

— О каком? — не поняла я.

— Начать всё заново, без родственников, наследства, дядей, игр и притворств. Просто ты и я.

— Разве это возможно? Вот так взять и забыть.

— Мы можем попробовать. Правда долго наш дуэт не продлится, — хмыкнул он.

— В каком смысле?

— Ребёнок, — коротко ответил Ник, указывая взглядом на мой живот.

— Что? Опять?

«Он издевается?»

— Что значит опять?

Я сглотнула и отвернулась.

— Ты не знаешь, — глухо ответила ему, мне снова стало холодно. — Его нет. Те побои не прошли даром.

Тишина и осторожное:

— Вик? Ты шутишь?

"Если бы…"

— Не знаю, кто и что тебе сказал, но я чувствую его и отец тоже. Прямо сейчас.

— Что? — я повернулась к нему всем телом, сжимая подушку дивана. — Что ты сказал?