Хищники

Меженцев поднял чашку с чаем, словно собираясь чокнуться. Было странно видеть этот хрупкий предмет в его крупной, жилистой руке.

– Античный философ Фалес изрек лучше: «Мудрее всего время. Оно раскрывает все».

«Легко ему было изрекать,– усмехнулась про себя Ольга Арчиловна.– Ни начальства над собой, ни сроков следствия. А если еще на руках пять-шесть дел… Заяви я подобное Бударину…»

Меженцев словно прочел ее мысли.

– Конечно, говорить такое работнику следственных органов не совсем к месту…

Он замолчал, к чему-то прислушиваясь. И Ольга Арчиловна различила звук машины. Она быстро приближалась, и вскоре послышался визг тормозов.

Алексей Варфоломеевич встал, подошел к окну. Но в это время в комнату стремительно вошел Гай.

– Здравствуйте, Ольга Арчиловна,– выпалил директор заповедника. И то, что он поздоровался только с ней, значило, что с Меженцевым они уже виделись.

Дагурова ответила. И удивилась. Федор Лукич был какой-то растерянный, взволнованный.

– Понимаете, только что звонил ваш помощник-Артем Корнеевич… В общем, просил передать… Пуля не из ружья Осетрова.

– Какая пуля?– спросила Ольга Арчиловна.

– Та, что обнаружили вчера утром в распадке… Ну, которой убит Авдонин,– словно выдохнул Федор Лукич.

«Почему Веселых позвонил в дирекцию, а не домой к капитану Резвых?» – удивленно подумала Дагурова.

– Товарищ Веселых постарается вылететь сюда сегодня…

Ольга Арчиловна машинально посмотрела на часы. Было около десяти. И только теперь до ее сознания дошло, какую ошеломляющую весть принес Гай.

– Спасибо, Федор Лукич,– как можно спокойнее произнесла следователь, едва справляясь с нахлынувшими мыслями.

Ее охватило волнение. Наверное, оттого, что результаты экспертизы, которые так торопился передать следователю Артем Корнеевич, подтвердили давно уже бившуюся у порога сознания догадку: дело обещало немало сюрпризов. И оно совсем-совсем не такое простое, как казалось на первый взгляд.

Ольга Арчиловна даже обрадовалась. Впрочем, радость не то состояние (какая уж радость, когда речь идет о смерти). Она просто поняла, что это, вероятно, и есть тот случай, о котором мечтает каждый следователь. Когда можно доказать (и прежде всего себе), правильный ли путь выбран в жизни.

– Федор Лукич, вы не едете в Шамаюн?– спросила Дагурова.

– Пожалуйста, пожалуйста,– поспешно ответил Гай.– Всегда к вашим услугам…

Сначала заехали на центральную усадьбу: следователь хотела повидаться с капитаном Резвых. Однако ни Арсения Николаевича, ни Олимпиады Егоровны дома не оказалось. По дороге в райцентр молчали. Директор заповедника был озабочен. Ольга Арчиловна попросила подъехать к РОВДу. Гай сказал, что некоторое время пробудет в Шамаюне и может захватить ее на обратном пути. Но Дагурова сама не знала, когда поедет назад. Федор Лукич уехал. Капитана она встретила в райотделе – его вызвали с утра на оперативное совещание.

– Хе-хе,– произнес Арсений Николаевич, услышав новости.– Мы бог знает сколько времени держимся одной линии, а оказывается, все завернуто покруче… Ну, отмочил Осетров, ну дает паря!

– Что вы этим хотите сказать?– спросила Ольга Арчиловна.

– Неужели он нас за нос водит?– сердито ответил капитан, словно речь шла о человеке, которому он всегда доверял, а тот вдруг надул его самым неприятнейшим образом.

– Водит или нет, пока неизвестно.

– Да, в общем-то на Нила непохоже… Но как это можно не разобраться – ты стреляешь или кто-то другой?! Был бы еще какой-нибудь горожанин, впервые попавший в тайгу… Охотник! На границе служил!– Резвых недоуменно пожал плечами.– И я тоже хорош, поверил… А надо было сразу оперативную группу да проводника с собакой.– Он махнул рукой.– Что теперь говорить, время упущено. Золотое время…

– А как бы вы не поверили? Человек прибежал сам. И в чем сознался – в убийстве! – успокаивала капитана Дагурова.

– Что решили с ним делать?– спросил Резвых.

– Да вот думаю… Кто же он? Соучастник? Доказательств никаких… Можем только подозревать…

– А меру пресечения какую ему решили?

Это был нелегкий вопрос. В исключительных случаях закон разрешал применять в отношении подозреваемых меру пресечения. Вплоть до взятия под стражу. Когда это диктовалось интересами следствия.

– Возьмем подписку о невыезде,– сказала Ольга Арчиловна и посмотрела на Арсения Николаевича, ожидая, как он к этому отнесется.

Участковый инспектор не стал обсуждать ее решение.

Осетров осунулся, под глазами залегли темные тени. Щеки и подбородок покрыла светло-рыжая щетина.

Когда Ольга Арчиловна объявила, что допрашивает его в качестве подозреваемого, он хмуро, с прежним недоверием спросил:

– Все еще сомневаетесь? Думаете, хитрю?

– Знаете, Нил, о чем я хочу вас спросить,– не обращая внимания на его тон, сказала следователь.– Вы никого не заметили в распадке, помимо Авдонина?

– Не заметил,– буркнул лесник.

– Пожалуйста, припомните получше,– настаивала Ольга Арчиловна.

– У меня все стоит перед глазами…– Осетров поднес руку в лицу.– Будто это только что произошло… Прямо слышу треск сучьев, как Авдонин убегает…

– А потом, когда вы подошли к убитому, ничего не видели и не слышали подозрительного вокруг?