Хищники

— Тогда объясни прямо сейчас, черт тебя подери, зачем ты... — Ветеран МВД задохнулся от волнения и снова всплеснул руками: — Я же дежурный, мать твою!..

— Полковник Кирилленко задержан лично мною по подозрению в коррупции, мошенничестве и злоупотреблении служебным положением. Его действия стали причиной гибели нескольких человек, — произнес Безукладников. — Теперь, надеюсь, понял?

— А санкция прокурора у тебя имеется? — уже заранее зная ответ, осторожно поинтересовался Павлюченко. Он нервно закурил, косясь на майора, рядом с которым осталось только двое бойцов. Двое других уже потащили полковника на «минус первый этаж», где размещались камеры для задержанных.

— Санкции нет, — честно ответил Безукладников, и вдруг на его суровом лице появилась улыбка: — Ты же сам прекрасно понимаешь, что если бы я захотел получить ее заранее, то первым об этом узнал бы сам полковник. Разве не так?

Дежурный достал носовой платок, снял фуражку и вытер блестевшую от пота лысину.

— Надеюсь, у тебя действительно есть убойные доказательства его вины, Володя. Иначе... Ну и что ты думаешь сейчас делать?

— Все уже делается. Двое ребят сейчас начнут звонить во все питерские телеканалы и газеты и пригласят их принять участие в пресс-конференции, которая состоится... — Майор взглянул на электронные часы на стене. — Состоится через шесть часов.

— Чья пресс-конференция?!

— Моя. Самой последней о ней узнает прокуратура. — Безукладников помолчал и как бы между прочим добавил: — Я надеюсь, ты правильно меня поймешь: я все-таки оставлю рядом с тобой Олега. Мало ли что может случиться. Не хочется рисковать!

Переглянувшись с Ганиковым, майор повернулся и в сопровождении второго бойца быстрым шагом направился в сторону лестницы, которая вела к камерам для задержанных.

В это время полковник Кирилленко на весь коридор грязно бранил охранников внутренней тюрьмы. Те беспомощно расступились, увидев спускающихся в подвал бойцов в сером камуфляже, которые вели самого командира РУОПа. Такая пассивность еще больше взбесила Кирилленко, но за новую порцию бранных слов он немедленно получил зуботычину и до крови прикусил язык. Из уголка рта у него потекла кровь. Охранники попробовали возмутиться недостойными действиями парней из спецподразделения, но один из собровцев вежливо предложил им «засунуть языки в жопу и сосредоточиться на выполнении служебных обязанностей». Полковника, учитывая его звание, затолкали в свободную «одиночку», где к его услугам были кран с холодной водой, висевший над рыжей от ржавчины жестяной раковиной, пружинная койка с голым засаленным матрацем и параша в углу. Маленькое окошко было забрано толстой железной решеткой и затянуто паутиной. Штукатурка на закопченном потолке потрескалась, а местами и обвалилась, стены были покрыты многочисленными надписями, оставшимися от прошлых обитателей камеры, а пол, похоже, не подметался уже многие годы. Кирилленко, одетый в строгий деловой костюм с галстуком и модный плащ, растерялся, впервые в жизни оказавшись в таком месте в качестве зека. Он огляделся по сторонам, на несколько секунд остановив взгляд на тусклой лампочке под потолком, потом подошел к раковине и обмыл водой перепачканное кровью лицо. Мысли лихорадочно метались внутри черепной коробки. Еще раз взглянув на стены, полковник вдруг отчетливо вспомнил, что именно в эту камеру поместили Максима Денисова в первый раз, когда Кирилленко решил навязать удачливому махинатору свою «крышу». Здесь же Денисов провел последнюю ночь своей жизни, после чего был вывезен в лес у поселка Горелово и там застрелен.

Полковник сразу же ощутил приступ тошноты, припал к медному крану и сделал несколько больших глотков холодной воды. Вытерев рот рукавом, он опустился на грязный матрац и обхватил голову руками...

Лязгнул замок, металлическая дверь открылась, и в камеру вошел майор Безукладников. Он внимательно посмотрел на начальника РУОПа и понимающе покачал головой:

— Как себя чувствуете, полковник? Здесь, конечно, не отель «Ритц», но по сравнению с соседними камерами, где полно уголовников и совершенно нечем дышать, очень даже прилично.

Безукладников явно издевался. Или Кирилленко это просто показалось?

— Мудак ты, Володя, — холодно бросил полковник, не глядя на Безукладникова и не поднимая головы. — Я ведь все равно отсюда выйду, а вот ты... — арестант вздохнул. — Считай, что ты уже покойник.

— Неужели? — На губах майора заиграла улыбка.

— Смейся, смейся, — усмехнулся Кирилленко. — Хорошо смеется тот, кто стреляет первым.

— А я и так первый, Виктор Викторович! Разве нет?