Хладнокровное предательство

– Если бы за Джералда вышли вы, вас ожидала бы такая же жизнь.

Захваченная врасплох, она язвительно ответила:

– Если бы за Джералда вышла я, он бы остался жить на юге!

– Здесь у него ферма, хозяйство. Он с детства разводил овец. Думаю, вам не удалось бы долго удерживать его вдали от родины.

– Но ведь я и не была влюблена в него, верно? – заметила Джанет Аштон.

– Не знаю.

Она круто развернулась к нему, глубоко вздохнула, как будто собиралась возразить, но вовремя опомнилась.

– Почему вы живете в Карлайле, раз так ненавидите север? – как бы между прочим спросил Ратлидж.

– Я уже вам говорила. Из-за Грейс. Я боялась за нее и специально приехала сюда, чтобы быть поближе к ней. Уверяю вас, никакая другая причина не заставила бы меня переселиться на север!

– Мне кажется, – сказал Ратлидж, – если речь зашла о предпочтениях… Местные жители наверняка вздохнули бы с облегчением, если бы в убийстве вашей сестры и ее семьи обвинили вас, а не Пола Элкотта. По их мнению, пусть лучше отсюда увезут вас. Тогда их жизнь вернется на круги своя. Вполне хорошее окончание.

– Вы поэтому не говорите инспектору Грили, кого подозреваете?

– Я пока не знаю, кого подозревать, – искренне ответил Ратлидж.

– Ну да, наверное. Вам больше нравится сидеть здесь, в теплой кухне, и слушать сладкие речи Элизабет Фрейзер!

Рассердившись, Ратлидж встал и сказал:

– Вы не имеете права.

– Погибла моя сестра. А также племянница и племянник. И что же вы сделали с тех пор, как приехали сюда? Ничего! – Джанет Аштон тоже рассердилась. – Их убил вовсе не несчастный Джош, о чем вам известно так же хорошо, как и мне! Но вы не арестовали убийцу. Если арестуете, вам придется уехать из Эрскдейла, ваша работа здесь будет закончена. Поэтому Пол Элкотт гуляет на свободе… пока. Чего вы боитесь? Почему не верите своему чутью? Что с вами случилось? Последствия войны? Вы были ранены? Поэтому сомневаетесь в себе?

Видя, что он не отвечает, она продолжала:

– Моя сестра Грейс была очень похожа на Элизабет Фрейзер. Подумайте хотя бы о ней! Или о девочке, у которой впереди была целая жизнь! Хейзел было всего семь лет!

Ратлиджу удалось взять себя в руки.

– Револьвер был только у вас, – сказал он. – Другого мы пока не нашли. Я не могу доказать, что у Джоша Робинсона была возможность раздобыть орудие убийства. Если в доме имелось огнестрельное оружие, значит, вы лжете, когда уверяете, будто примчались сюда в метель, чтобы привезти свой револьвер сестре. То же самое относится и к Полу Элкотту. Если он убийца, где орудие?

– Валяется где-нибудь в снегу. Вы никогда его не найдете – на что и рассчитывал убийца. Если будете и дальше искать револьвер, просидите здесь до весны. Или даже до лета! – Джанет Аштон покачала головой. – Джош погиб. Все мои близкие погибли. Ночью я закрываю глаза и слышу, как они кричат, зовут меня. Я хочу, чтобы кто-то заплатил за их боль и мое горе. Я хочу, чтобы кто-то помнил, что они отомщены!

– Правосудие – не месть, – возразил Ратлидж.

Она посмотрела ему в глаза:

– Для меня это одно и то же!

Глава 21

Мисс Фрейзер сидела за столом и, баюкая раненую руку, говорила миссис Камминс, как и что готовить. Когда Ратлидж принес последнее ведерко с углем, она улыбнулась ему и предупредила, что ужин будет позже.

– Не важно.

В кухню просунул голову Генри Камминс:

– Мистер Ратлидж, я хотел бы поговорить с вами.

Ратлидж отнес уголь в гостиную. Камминс стоял, не двигаясь, у холодного камина. Ратлидж закрыл дверь. Он видел, что хозяину гостиницы не по себе, вид у него был отрешенный, как будто он очутился в собственной гостиной впервые.

– Я слышал, вы послали запрос в Лондон. Интересуетесь людьми, живущими в Эрскдейле.

Однако, как быстро здесь распространяются слухи! Проклятый Уорд!

– Да, совершенно верно. – Ратлидж отряхнул руки. – В таком запросе нет ничего необычного. Более того, во время следствия приходится выполнять некоторые рутинные действия. Учтите, если констебль сообщил вам, о ком идет речь, он нарушил должностные инструкции!

– А может быть, у кого-то из местных жителей есть тайны, которые не… не имеют никакого отношения к убийству.

– Мне судить, что имеет отношение к убийству, а что не имеет, – ответил Ратлидж.

– Как вы поступите с полученными сведениями? Сделаете их достоянием гласности? Сообщите инспектору Грили или еще кому-нибудь?

Ратлидж насторожился:

– Камминс, объясните, что именно вас тревожит?

– Нет-нет, меня ничто не тревожит. Просто любопытно.

Хэмиш сказал: «Он бы не спрашивал, если бы его это не касалось».

– Что ж, – Камминс натужно улыбнулся, – ужин наверняка задержится. Уж извините.

– Вам не нужно извиняться.

– Из меня на кухне помощник небольшой. И дело не в том, что… – Он осекся. – Пойду посмотрю, что смогу сделать. Спасибо, что принесли уголь – отныне я сам им займусь.

И он ушел, не закрыв за собой дверь. Сквозняк чуть не задул огонек в лампе, стоявшей на столе. По стенам заплясали тени.

Ратлидж произнес вслух, обращаясь не только к Хэмишу, но и к теням:

– Интересно, насколько хорошо он знал Элкоттов…