Хладнокровное предательство

— Да, он жив, и сейчас ему ничто не угрожает…

Все внимание Ратлиджа было сосредоточено на женщине, лежащей на полу. Хэмиш сказал: «Ты тоже уходи и дай доктору сделать свое дело». Но он не мог двинуться с места.

— Не дайте ей умереть! — взмолился он. — Не дайте ей умереть!

Джанет не сдавалась:

— Я должна знать… скажите! Что же все-таки случилось в ту ночь?

Джарвис сказал:

— Я ведь приказал всем уходить!

Хэмиш напомнил: «Она встала ради тебя. Чтобы подарить тебе время».

— Черт бы побрал Майклсона и Грили! — сквозь зубы процедил Ратлидж.

Тем не менее он понимал, что сам во всем виноват. Нельзя было на них полагаться. И Грили, и Майклсон не любят нарушать должностные инструкции. И почему он не взял Робинсона в одиночку? Тогда удалось бы избежать жертв.

«А вдруг ты бы не справился с ним один?»

В словах Хэмиша содержалась доля истины, но сейчас Ратлиджу было не до шотландца.

«Если она умрет, я подам в отставку, — пообещал себе Ратлидж. — Хватит с меня смертей, я и сам убил достаточно людей».

Джарвис повернулся к нему:

— Ратлидж! Осторожно поднимите ее и отнесите в постель. Здесь я ничего не могу сделать. Мне еще понадобятся бинты и кое-какие инструменты и лекарства. Они у меня в кабинете. Мисс Аштон, пожалуйста, сходите ко мне домой… — Он начал перечислять, что нужно принести.

Ратлидж опустился на колени, осторожно подсунул ладони под тело Элизабет Фрейзер. Какой хрупкой она ему показалась! Он прижал ее к груди и понес в комнату. Ладони испачкались в теплой крови.

Джарвис открыл ему дверь и показал на постель.

— Уложите ее и принесите побольше подушек. И горячую воду. Чайник, таз…

Ратлидж бросился выполнять распоряжения, чувствуя себя как в дурном сне. Он вернулся с грудой подушек, набранных в соседних комнатах, и помог доктору уложить Элизабет так, чтобы ей удобнее было дышать. Потом принес чайник и таз.

Доктор хмурился.

— Куда запропастилась мисс Аштон? — досадливо спросил он. — Мне срочно нужны порошки!

И тут Джанет вернулась. За ней спешила миссис Джарвис с корзинкой, полной баночек, флаконов и бинтов.

— А теперь убирайтесь, — сквозь зубы процедил Джарвис.

— Она будет жить? — спросил Ратлидж, не отходя от изголовья кровати.

— Если и будет, то не благодаря вам. Она была на волосок от смерти. Грили мне все рассказал. Если бы вы двигались проворнее, этого бы не случилось.

«Грили, — проворчал Хэмиш, — заботит только одно: как бы спасти собственную шкуру».

Ратлидж, пятясь, вышел из комнаты и довольно долго стоял в коридоре, глядя на свои окровавленные руки.

«Если она умрет, — сказал он себе, — они оба будут на моей совести!»

Он заглянул к пострадавшему Майклсону. Сержант Миллер позаботился о нем после того, как Робинсона водворили в камеру. Щека у инспектора еще кровоточила, а лицо распухло. Ратлидж не без злорадства подумал: «Должно быть, ему страшно больно».

— Если бы вы не прыгнули, я бы его повалил! — недовольно проворчал Майклсон, когда Ратлидж вошел. — Надеюсь, вам удалось хотя бы добыть веские улики!

Ратлидж ушел, не отвечая.

Он сел в машину и поехал на ферму Ингерсонов. Мэгги сидела на том же месте, где он ее оставил. Лицо у нее осунулось, больную ногу она вытянула и положила на специальную скамеечку. Мальчик, сгорбившись, сидел на полу рядом с собакой, как будто только она могла его утешить.

Мэгги подняла голову и, увидев окровавленные руки инспектора, спросила:

— Что случилось?

— Его будут судить. Возможно, мальчика и не заставят давать показания. Робинсон пытался убить Элкотта, и ему это чуть не удалось.

— А мальчика заберет тетка?

— Не знаю. Попозже я привезу ее сюда.

— Как ему сказать? Он ведь уверен, что его отец умер, как и все остальные. Что он покончил с собой… Не представляю, как он все переживет!

— Не нужно ничего ему рассказывать. Чем скорее он забудет о том, что видел, тем лучше.

Ратлидж подошел к мальчику и сел рядом с ним на холодный пол.

— Джош, не только ты один слышал голоса у себя в голове. Я знаю еще одного такого человека. Он слышал голоса, но они его обманывали — как и тебя. Пройдет время, и голоса постепенно умолкнут. Ты поедешь в Лондон с тетей Джанет и вернешься в свою прежнюю школу. Все кончено.

— Я не хочу в Лондон! Я хочу остаться здесь, с Сибил и овцами. Отчим уверял, что у меня есть задатки хорошего овцевода. Я не люблю тетю Джанет. Из-за нее мама часто плакала.

— Тогда мы что-нибудь придумаем, — пообещал Ратлидж, вставая. — Я должен вернуться в гостиницу.

— Вы спите на ходу, — заметила Мэгги.

— Не важно.

— Вот свалитесь в озеро, тогда увидите!

— Мисс Фрейзер тяжело ранена. Я должен быть рядом с ней. Возможно, она… не выживет.

И он поехал назад. Заморосил дождь, капли ударяли в ветровое стекло.

В комнату к раненой его не пустили. Но Камминс сказал, что Элизабет лучше и она заснула.

— У нее задето легкое и два ребра, но больше ничего. Какая она храбрая! — с восхищением воскликнул хозяин гостиницы.

— Да, очень храбрая. — Ратлиджу казалось, что ноги его не держат, а глаза сейчас лопнут от усталости. — Где Майклсон?