Хлеб великанов

он на самом деле не любит мать. И едва ли любил хоть когда-нибудь. Странно, печально, даже страшновато, но это так. Может, он не возражал бы против того, чтобы вообще

никогда ее не видеть? Не совсем так. Ему хотелось бы знать, что она жива-здорова, что о

ней заботятся. Но скучать по ней он не станет, не захочет видеть ее рядом. Потому что

странным образом она ему неприятна. Неприятно прикосновение ее рук — она всегда

долго держит его в объятиях перед тем, как он ее поцелует и пожелает спокойной ночи. Ей

ничего нельзя рассказать — она не понимает. Она всегда была доброй, любящей матерью, а ему она даже не нравится! Большинство людей решило бы, что это ужасно...

Он тихо сказал Флемингу:

— Вы совершенно правы. Я уверен, что мать не захочет уезжать из Кейри-Лоджа.

— У вас есть две возможности, мистер Дейр. Как вы знаете, все эти годы майор

Салмон арендовал у вас имение вместе с обстановкой, и он хочет купить...

— Нет! — вырвалось у Вернона, как выстрел из пистолета.

Флеминг улыбнулся.

— Я был уверен, что вы так скажете. Должен признаться, я рад. Дейры жили в

Пьюисентс, дайте подумать, лет пятьсот. Тем не менее я бы не выполнил свой долг, если

бы не указал вам, что предложенная цена очень хорошая, и если позже вы все-таки решите

продать, будет нелегко найти подобного покупателя.

— Вопрос не подлежит обсуждению.

— Очень хорошо. Тогда лучше всего, я думаю, сдать его снова. Майор Салмон

определенно решил его покупать, так что нужно будет найти новых жильцов. Смею

сказать, с этим трудностей не будет. Вопрос в том, на какое время вы его сдадите? Вновь

на длительный срок я бы не советовал. Жизнь — вещь неопределенная. Кто знает, может, пройдет немного лет, и ваше состояние, э... значительно изменится, и вы сможете сами

занять имение.

«Так я и сделаю, но не потому, о чем ты думаешь, дурья башка, — подумал Вернон.

— Потому что я сделаю себе имя в музыке, а не потому, что мать умрет. Я надеюсь, что

она доживет до девяноста лет».

Он обменялся еще несколькими словами с мистером Флемингом, затем поднялся.

— Боюсь, что это был для вас шок, — сказал старый нотариус, пожимая ему руку.

— Да, немного. Я настроил себе воздушных замков.

— Я полагаю, день рождения вы будете справлять у матери?

— Да.

— Вы могли бы обсудить вопрос с мистером Бентом, вашим дядей. Очень деловой

человек. Кажется, у него есть дочь примерно вашего возраста?

— Да, Энид. Две старшие замужем, две младшие в школе. Энид на год моложе

меня.

— Ах вот как! Очень приятно иметь кузину своих лет. Думаю, вы будете часто с

ней видеться.

— О, вряд ли, — уклонился Вернон.

Почему это он должен будет часто с ней видеться? Она скучная. Но Флеминг этого, конечно, не знает. Смешной чудак. Зачем было делать такое хитрое, понимающее

выражение лица?

2

— Значит, мама, папино наследство мне, похоже, не светит!

— О! Ну ладно, дорогой, не стоит волноваться. Все уладится. Тебе надо

хорошенько поговорить с дядей Сидни.

Глупость какая! Что хорошего принесет ему разговор с дядей Сидни?

По счастью, к этой теме они не возвращались. Величайшим сюрпризом для него

оказалась новость, что Джо было позволено идти своим путем. Она уже была в Лондоне

— правда, со свирепым стражем, с компаньонкой, — но она получила право самой

выбирать себе дорогу.

Мать шепотом вела загадочные переговоры с подругами. «Да... они просто

неразлучны... Я думаю, так будет разумнее... было бы жаль...» А та, которую Вернон

называл «главной сплетницей», говорила что-то вроде: «Двоюродная сестра...

неразумно...», и мать в полный голос отвечала: «О, я думаю, не во всех случаях».

— Кто там двоюродная сестра? — позже спросил Вернон. — О чем вообще эти

загадочные речи?

— Загадочные, дорогой? Не знаю, о чем ты.

— Как только я вошел, вы замолчали. Интересно, что за секреты?

— О, ничего интересного! Ты этих людей не знаешь.

Вид, однако, у нее был смущенный.

Но Вернон был нелюбопытен. Он не стал расспрашивать.

Он страшно скучал без Джо. Без нее в Кейри-Лодже стало невыносимо. К тому же

он теперь слишком часто виделся с Энид. Она приходила навестить тетю Майру, и всегда

оказывалось так, что Вернон непременно должен сопровождать ее на новый каток кататься

на роликах, или на смертельно скучную вечеринку, или еще куда-нибудь.

Майра сказала Вернону, что хорошо бы пригласить Энид в Кембридж на Майскую

неделю14. Она так настаивала, что Вернон сдался. В конце концов, какая разница. Джо

будет с Себастьяном, так что ему все равно. Танцы — гадость, как и все, что связано с

музыкой.

В вечер перед отъездом дядя Сидни пришел в Кейри-Лодж, и Майра впихнула

Вернона к нему в кабинет со словами:

— Дядя Сидни пришел немного поговорить с тобой, Вернон.

Минуту-другую мистер Бент мялся и мямлил, а потом вдруг перешел сразу к сути

дела. Вернон никогда его особенно не жаловал, но на этот раз Сидни отставил в сторону

свои шутливые манеры.

— Приступаю сразу к тому, что я хотел сказать, мой мальчик. Только не перебивай

меня, пока я не закончу. Хорошо?

— Да, дядя Сидни.

— Коротко дело вот в чем. Я хочу, чтобы ты поступил в «Бент». Вспомни, что я

сказал — не перебивать! Я знаю, что ты об этом и не помышлял, и догадываюсь, что идея