Хобо

«Знаешь, Никша, я немного зол. Даница моя хорошая подруга, а мужчина должен заботиться о своих подругах. Не так ли?». Записной мудак едва собрал силы, чтобы кивнуть. Его плечи опустились, руки повисли вдоль тела. Он ссутулился от кивания, а его голова отяжелела от мрачных мыслей. «Но мужчине следует также заботиться и о том, чтобы утолять свой голод. Запомни, чем ты ненасытнее, тем осторожнее должен быть». Барон говорил так, как будто все это его невероятно развлекает. К своему удивлению, я не чувствовал того зловещего закипания, которое предвещает, что провинившегося сотрут в порошок.

И тут произошло нечто действительно необыкновенное, нечто такое, что не походило ни на приготовление к закланию жертвенной обезьяны, ни на обратный отсчет перед нанесением финального удара. Барон наклонился к прилизанному, похлопал его по поникшему плечу и сказал, несколько в нос и безо всякой злобы в голосе: «Должен тебе признаться, как мужчина мужчине. Несмотря ни на что, мне очень приятно, что мою подружку ебет красивый и симпатичный парень. Пойми это правильно».

Не думаю, что потерявший рассудок Никша попытался въехать в то, что значит правильно

. И не он один. Я, совершенно обалдев, уставился на Барона, поглаживая себя по шее, медленно, сверху вниз. Хм, Барон никогда не шутит на свой счет, а уж когда речь идет о «чужом счете» — не прощает. В чем же дело, что за извращение? Вся эта мистерия разыгрывалась у меня на глазах и была похожа на встречу двух дружелюбных ебарей, одному из которых было не до того, чтобы меряться силами, а другой не жаловался, что у того нет чувства юмора.

Распрощались они точно так же любезно, как и познакомились, прозвучало и обещание в стиле мачо, что «этого больше не повторится» — довольно двусмысленное, с точки зрения его понимания сторонами. Мы расстались, все целые, в том же количестве, как и встретились, с новыми воспоминаниями на долгую память.

Только в машине, пока Барон недовольным тоном хвалил Титуса за то, что тот сообщил достоверные сведения, я узнал, какие тылы были у этого неосмотрительного юноши. У него был отец, высоко котирующийся мент, входивший в вертикаль братства Барона. А это означает, что они сотрудничали, то есть Барон работал на него стукачом. Его Титусом

. Проследить логическую цепь до конца было нетрудно. Отмывания денег не бывает без отмывания людей. Эта мысль наполнила меня теплом, которое, правда, не грело сердца, но к сердцу все это отношения не имело. Я не верил в то, что правоверные мстительные мученики называют «утешением». Небесная справедливость прекрасно формулирует: следует пожертвовать свое страдание тем, кому оно нужнее.

Итак, Барон струхнул. Струхнул и принялся калькулировать. Сомнений не было, он еще взыщет за это дружеское прощание. И он взыскал, той же ночью, причем не один раз.

«Видели, как становятся мудаками?», загадочный оскал снова вынырнул из океана притворства, на дне которого он на время притаился по тактическим причинам. Представление продолжалось, и тут ничего нельзя было сделать. Мы с Титусом тотально онемели. Нормально, ведь мы были свидетелями такого, о чем не рассказывают.

Когда он сказал: «Парни, сегодня вечером я вас угощаю, хочу увидеть папиных мудаков в деле», я в первый раз ясно распознал под его ледяным спокойствием горечь. На меня накатила какая-то тошнота. Бессмысленное ощущение, знаю, но кишки у меня в животе зашевелились. Я пришибленно сидел на заднем сидении «Мерседеса» и массировал свой живот. Это было больше, чем слабость, вызванная неожиданным поносом. Что-то более слизистое, чем желание проблеваться. Я понадеялся, что Барон вытащит откуда-то бутылку чего-нибудь шотландского с аристократическим гербом или отвезет нас куда-нибудь, где крепким парням наливают крепкие напитки. Ничего подобного. Барон придумал другое. Он уже вынес приговор, но до нас это доперло чуть позже, когда мы ввалились в одну из запасных квартир на Бульваре. Там мы застали элитную компанию, элитные напитки и громкий ослиный хохот. Это были «доверенные люди» Барона, модно одетые типы в маркированных тряпках, типы для связи с внешним миром. Было несомненно, что они нас ждали. Многих из них я видел и раньше, с некоторыми, если это было нужно, в свое время обменялся парой фраз, а иногда, в интересах дела, даже вступал в непринужденный разговор, вместо обычного непринужденного игнорирования.