Хочешь мою жизнь? (СИ)

- А что тебя удивляет? Ты красивый мужчина. – Чуть не сказала «наложник», надо следить за собой лучше. – Ты понравишься многим, но будешь моим.

- Странные у вас вкусы, - искренне удивился он. – Но я согласен, если так. Если выдержу, - честно добавил он. – Я не пробовал, не уверен. И если к тому времени снова меня не выставите, - самокритично заметил он.

- Нет, я тебя выпорю хорошо, но не выгоню. Так ты согласен на все мои условия?

- Согласен, - тяжело вздохнул он.

- Доверяешь?

- Да. А я у вас один?

Вместо ответа ощутимо шлепнула по заднице.

- Да. Один. Хочешь быть единственным?

- Кто же не хочет. Да, очень.

- Понимаешь, как тебе может быть больно? – интересуюсь я. – Если будешь один за всех?

- Да, понимаю, - храбро ответил он.

- А чего ты хотел и ожидал? – вдруг становится интересно мне. – Когда пришел ко мне? Сразу порку?

- Не знаю, - сам удивляется он. – Думал, вы сами решите. А так… - он вдруг задумывается. – Хотел бы, чтобы вы со мной куда-нибудь сходили. Смешно, да?

- После того, что ты от меня услышал? – настал мой черед удивляться. – Ты хорошо подумал? Да, я никому на улице не покажу, чем ты и я тут занимаемся, но могу что-нибудь заставить тебя носить под одеждой… Нет, это не то, чего ты хочешь. Ты точно меня с кем-то путаешь.

- Зачем вы хотите казаться хуже, чем есть? – вдруг эмоционально спрашивает он, и неожиданно встает, подходит вплотную, и ставит руки на стену по обеим сторонам от моего лица. Серые глаза оказываются совсем близко.

- Руки! – строго говорю я. Он смущенно опускает их и чуть отходит назад. Можно было бы заставить встать на колени, чтобы не забывался, но ладно. Прощу.

«Казаться хуже, чем есть». Это ты считаешь меня кем-то другим. Кажется, глупый зверик решил влюбиться. Я это чувствую. Странно, у того же Кейлина, который столько времени рядом со мной провел, даже мыслей таких не было – он просто ровно выполнял мои приказания, без чувств, а этот поддался. Зря он. Ничего хорошего это ему не принесет. Вообще странно, как он выжил здесь, при таком безрассудном бесстрашии – прийти к женщине иногда бывает очень опасно.

- Как тебя мать отпускает в подобное место? – спрашиваю я. Должна же быть разумная женщина в его жизни?

- А у меня нет матери, - независимо отвечает он. – Так что? Один раз? Сходите?

- Может быть, я соглашусь, - неожиданно отвечаю я. Почему бы нет, познакомлюсь с местными порядками. – Но после того, как посмотрю на твое поведение.

- Один раз! Только раз! – закрепляет успех он. – Я не буду настаивать. Я понятливый, - усмехается не очень весело.

- Ладно, а сейчас идешь доставлять мне удовольствие.

***

Передо мной в коленно-локтевой позе стоит мой гость, изображающий столик. Штаны я пока разрешила ему оставить, решила раздевать постепенно и наслаждаться смущением. На его спине стоит небольшой поднос, на нем – блюдечко с мороженым из каких-то ягод, и местный тайшу – кофе, в который я бросила шарик этого мороженого – оказалось неожиданно вкусно.

- А что вас разозлило? – неожиданно спрашивает он. Мило. Что-то есть в том, что я веду светскую беседу, как с подружкой, с мужчиной, стоящим на четвереньках у моих ног и изображающим подставку для подноса.

- На работе, - отвечаю я.

- А вы где работаете? – тут же спрашивает он. – Если, конечно, об этом можно рассказывать?

- Можно. В банке.

- Начальство? – по голосу чувствую, что улыбается. – Вы начальница, правда ведь? И кто же разозлил?

- У начальства есть свое начальство, - усмехаюсь я. – Нет, я не главная, к сожалению. А где работаешь ты?

- Тоже в офисе, - отвечает он. – Было очень ощутимо, когда я всю прошлую неделю садился, - признается он.

- Верю, - соглашаюсь я. – Вот зачем ты напомнил? – картинно сокрушаюсь.

Впрочем, и без напоминания у меня стоят на столе две толстые свечки, и около фитилей там скопилось приличное количество расплавленного воска.

- Сейчас будет больно, - предупреждаю я. – Хотя ничего страшного, выживешь.

Он ожидаемо напрягается в ожидании боли.

Я переставляю поднос поперек спины и предупреждаю:

- Не урони, не дергайся!

И медленно начинаю выливать воск в ложбинку вдоль спины. Он все равно вздрагивает, конечно, но поднос не роняет.

- Молодец! – перебираю его волосы и глажу по плечам. – Терпимо?

- Да, - справляется он с голосом.

- И это еще не все. – Лью воск из второй свечки. Потом переставляю поднос на стол и спускаю его штаны, обнажая ягодицы. Воск наливаю и туда, между ними. Он держится из последних сил, тяжело дышит и молчит. Наверное, боится, что если заговорит, то будет о чем-то просить.

- Молодец, - говорю ему. – Сильный и смелый.

Странно, что я действительно так думаю. Он держится лучше всех встреченных мною инопланетных мужчин в такой ситуации. Болевой порог не особенно высокий, но не скулит и не просит. И без колебаний согласился изображать для меня этот «столик». Ну, почти без колебаний.

Воск уже застывает, поэтому я беру деревянную лопатку из кухни и начинаю его счищать. Повезло, что мальчик не волосатый, как некоторые, иначе получил бы эпиляцию. Впрочем, он бы мне тогда не понравился.