Хочу быть бедным (сборник)

Если руководствоваться тем правилом, которое озвучил мятежный чеченский генерал, получится, что чем больше у тебя детей – тем обеспеченнее твоя жизнь. Это справедливо применительно к традиционному обществу, где уже с семи лет ребенок – работник. В современном же «техноёмком» обществе, чтобы перестать быть иждивенцем, требуется значительно больше времени. Пока-а-а ещё выучишься на высокооплачиваемого юриста… В результате общество неуклонно инфантилизируется: порог социальной зрелости уже сместился к тридцати годам, дальше, по мере общего старения, он может доползти и до сорока, счастливо совпав с выходом из репродуктивного возраста.

И вот тут – коллапс. Настоящий конец истории.

Масленичная ночь, или утопленница

В Древней Греции некрофилия не поощрялась. Труположцев казнили – не из моральных побуждений, а по соображениям гигиены, которую, как и гель, изобрёл в последствии Гегель. Дело в том, что в сердце трупа концентрируется космическая энергия, вполне пригодная для властвования над миром живых. Это знали Перикл и Ликург, об этом известно и членам Академии русской современной словесности, распределявшим в минувший вторник свои награды: премии и стипендию имени Аполлона Григорьева.

Гости съезжались в Московский дом архитектора на метро. После расшаркиваний с шампанским началась церемония представления лауреатов, которых в этом году четверо. Первые трое давно известны: Андрей Дмитриев с рассказом «Дорога обратно», Ольга Славникова с повестью «Бессмертный» и Леонид Зорин с романом «Трезвенник». Четвёртым лауреатом стал Илья Кукулин, чья подвижническая деятельность на ниве литературной критики была отмечена специальной стипендией, учреждённой в этом году.

Присуждение последней награды сомнений не вызывает. Сомнения и тоску вызвало распределение мест в первой тройке. Опять прокатили Славникову: свердловская выскочка и так неплохо питается. Подумав, прокатили Зорина: почтенный возраст, сумма заслуг – всё это ерунда по сравнению с Главной Стратегией.

Главная же Стратегия состоит в том, чтобы возлежать на трупе литературы. На близкие контакты с живыми требуется изрядно сил, а их не так много есть у господ, представляющих русскую литературу в глазах деньгодателей. Поэтому главным аполлониатом назначен Андрей Дмитриев: его вялое, умеренное творение более всего отвечает задаче поддержания уверенности в себе: если это – литература, то мы можем и должны ею управлять.

Шампанское было плохим. Представлявший победителя Андрей Немзер, виртуозно подражая писклявому регистру Радзинского, рассказал, какие сложные нравственные достоинства заключены в «Дороге…», и с выражением прочитал соответствующий стишок. Не вполне разобравшись в достоинствах, публика бурно отреагировала на писк и подпущенную для пущей интеллигентности картавость: несколько нервных голосов вскрикнули: «Браво!»

Владимир Новиков, представлявший «Трезвенника», взял брутальностью и нахрапом. В его интерпретации Зорин хорош тем, что отстаивает либеральные ценности, а их немного у нас осталось: «Литературная газета» превратилась в филиал фашистской газеты «Завтра», а «Экслибрис» – «тянется к руке Александра Проханова». Все хорошее начинается с литературы, но и все плохое тоже, – угрожал Новиков. Трусливо похлопали.

Повесть Славниковой представляла Ирина Роднянская. Из свойственного нам благородства скажем: это был крайне поучительный, интересный и долгий рассказ. У Ольги Славниковой остался шанс получить «Белкина» и покрыть себя заслуженной славой. (Как и у Дмитриева – остался шанс получить «Белкина» и покрыть себя несмываемым коррупционным позором.)

Затем лауреаты по очереди сказали спасибо, им дали подержать по корзине с цветами и всех отправили куда-то вниз, в царство Плутона: видимо, есть и пить. Мы отправились в гардероб. Чувства, переполнявшие нас, сводились в основном к двум переполнявшим нас чувствам: к привкусу мыла, которым кто-то мыл шампанский стакан, и к желанию вставить в этот горький рассказ что-нибудь мстительное из Гоголя. Ночью снился кошмар.

«А что ты обещал за девушку?» – грянул Басаврюк и словно пулю всадил ему в спину. Ведьма топнула ногой, синее пламя выхватилось из земли. Середина ее вся осветилась и стала как будто из хрусталя вылита. Глаза его загорелись, ум помутился, как безумный ухватился он за нож, и безвинная кровь брызнула ему в очи. Дьявольский хохот загремел со всех сторон, безобразные чудища стаями скакали пред ним, ведьма, вцепившись руками в обезглавленный труп, как волк, пила из него кровь…

Исправление ошибок

Состоялось вручение литературной премии «Большая книга». Церемония проходила в Доме Пашкова, с каменной террасы которого булгаковские Воланд и Азазелло некогда взирали на взбудораженную нечистой силой Москву. Удивительно ли, что и на этот раз не обошлось без «чертовщинки»?