Хочу быть топографом

Алмазов благополучно снял план и уже кончал его чертить, как вдруг посадил зеленой краской в самой середине чертежа кляксу. Ему бы следовало постараться как-нибудь подчистить ее, а он недолго думая взял да и переделал кляксу в куст и на следующее утро понес показывать план профессору.

Профессор эту местность давал снимать всем экзаменующимся офицерам и потому знал ее очень хорошо. Он сразу обратил внимание на непонятное пятно и усомнился в существовании куста. Алмазов стал доказывать, что куст действительно существует. Спор их кончился тем, что профессор предложил на следующее утро отправиться на участок и проверить план. Алмазов пришел домой совсем убитый, рассказал жене о своем ужасном положении, о том, что из-за какого-то куста рушатся все его мечты об академии.

«Самый безобразнейший педант, какой только есть на свете!» — так называл профессора расстроенный Алмазов.

Жена решила выручить незадачливого мужа.

Вечером супруги отправились в цветочный магазин, купили там, за неимением другого, куст сирени и на следующий день рано утром посадили его на участке.

Все кончилось благополучно. Убедившись, что куст действительно существует, профессор извинился перед Алмазовым за свою забывчивость и поздравил его с благополучным окончанием экзаменов. Алмазов поступил в Военную академию.

Разберем этот рассказ с точки зрения топографической.

Нет, профессор не был педантом, придравшись к какому-то кусту.

Предположим, что во время.войны карта с нарисованным, но несуществующим кустом очутилась в руках офицера. Где-то впереди, за вспаханным полем, скрывается противник. Это офицер хорошо знает. Он внимательно рассматривает карту, и взгляд его останавливается на кусте.

Подозвав к себе сержанта, он приказывает ему занять позицию немного левее куста.

Очевидно, что сержант, стремясь выполнить поставленную перед ним задачу, неминуемо собьется с пути и попадет в тяжелое положение.

В моей практике был подобный случай.

Очутившись с картой в руках вдали от деревень в астраханских степях, совершенно однообразных и ровных, я определил свое местонахождение только по одному кусту, который топограф не забыл нанести на карту.

Как видно, такой отдельно стоящий куст имеет очень важное значение. Мелкие, но характерные предметы (отдельные кусты, деревья, курганы, большие камни и т. п.) на открытом месте видны издали. Найдя их на карте, легко можно сообразить, где находишься, или, как говорят топографы, легко ориентироваться на местности. Такие предметы называются ориентирами.

Когда вы объясняете, как пройти в какую-нибудь деревню, вы упоминаете разные заметные признаки по пути и говорите примерно так: «Иди по большой дороге, пока не дойдешь до сухого дерева, тогда поверни направо, там увидишь большой камень, тогда сверни по тропинке налево...» Сухое дерево и камень — наиболее характерные и заметные ориентиры по дороге.

Помните, мы говорили о писцовых книгах XVII века? Там ямы с коровьими головами и камнями и корявые березы являлись именно ориентирными знаками, на основании которых устанавливалась и отыскивалась граница данного землевладения.

Военный топограф везде старается найти такие выделяющиеся предметы. В лесу, например, он отмечает даже муравьиные кучи, даже след от костра.

Изыскатели

Хорошо известна книга писателя Гарина-Михайловского «Детство Тёмы», менее известны две книги продолжения: «Гимназисты» и «Студенты», и почти неизвестна заключительная, правда незаконченная, часть: «Инженеры».

Гарин-Михайловский был не только писателем, но и талантливым инженером-путейцем. Он много работал на железнодорожных изысканиях

, в частности в Сибири. Он с несколькими техниками и рабочими, прорубая просеки в тайге, выбирал — изыскивал — наилучший путь, или, как говорится, трассу, будущей железнодорожной линии Тюмень — Омск — Иркутск.

Изыскателями бывают не только топографы (геодезисты). Железнодорожные изыскатели, работая теми же инструментами, близки топографам. Изысканиями занимаются геологи, гидрологи, ботаники, почвоведы, лесоводы — одним словом, все те, кто что-то ищет в природе: на земле и под землей, на воде и под водой. Но обычно изыскатели берут с собой также топографов, поскольку всем им приходится иметь дело с планом и с картой.

Часто топографы едут на изыскания отдельно. Их может быть и два, и три, и больше человек. Иногда едут сразу пятьдесят человек, иногда — даже несколько сот. Все зависит от объема и сроков изыскательских работ. В зависимости от количества участников говорят: «изыскательские отряды», «изыскательские партии» или «экспедиции».

Я сам работаю топографом почти четверть века. Хочется рассказать здесь о своих первых изысканиях. В 1930 году я поехал в составе изыскательской партии на Северный Кавказ. В то время только еще развертывались Майкопские нефтяные промыслы. И там, где на склонах гор теперь стоит целый лес нефтяных вышек, где выросло несколько городов и поселков, где построены новые железные и шоссейные дороги, тогда были дремучие леса.