Хочу другую судьбу

Она вдруг вскрикнула. То, что произошло дальше, я помню лишь отрывками. Автобус остановился. Кто-то резко схватил меня за шиворот и с силой вытолкнул в открытые дверца. Затем был короткий полёт с приземлением мордой об асфальт. В глазах вспыхнули искры. Это было больно даже для пьяного. Вот гады!.. Несколько секунд я приходил в себя. Затем кое-как поднялся и медленно заковылял к ближайшей скамейке. Из разбитого носа текла кровь, а под глазом наверняка красовался огромный фингал. Вечер сегодня выдался явно не самый удачный. К счастью полупустая бутылка водки не разбилась при падении и по-прежнему торчала из правого кармана. В другом кармане лежало два спелых яблока. Открыв пробку, я сделал большой жадный глоток. Занюхал рукавом, закусил яблоком. Укутался в старый штопаный плащ и с грустью посмотрел на звёзды.

На кого же ты стал похож, Семен?.. Отброс общества, пьяница и неудачник. Разве такого будущего желали мне родители? Видела бы сейчас Катька Тополева, во что превратился парнишка-одноклассник, носивший ей портфель в старших классах. Даже не знаю, сколько я тогда просидел на той скамейке. Я просто пил, проклинал судьбу, смотрел в ночное небо и плакал. Плакал от безысходности. Плакал от обиды за дурацкую выходку в автобусе и за все свои бесцельно прожитые годы.

И тут меня взяла необыкновенная злость на самого себя. А кто виноват, что я живу в тесной комнатушке, одеваюсь как бомж и зарабатываю в день на бутылку водки? Виноват не Роберт Абанян, не мэр Москвы и даже не президент. Как я любил всегда спихивать на других вину за свои неудачи. Это ведь куда проще, чем учиться или работать. Да, мне часто не везло в жизни, но ведь моих бывших друзей и одноклассников тоже не раз била судьба. Разница лишь в том, что они в тяжёлой ситуации не опускали руки и продолжали упорно идти вперёд. Где теперь они, а где — я…

Но чем я хуже других? Я ведь тоже мог добиться многого, если бы приложил чуть больше усилий. Мог поступить в престижный вуз, устроиться на нормальную работу или даже написать пару хороших книжек. А ведь это неплохая идея. Почему бы и нет? Конечно, моя старая эпопея о суровом варваре — это просто мусор, но ведь такой мусор имеется в копилке любого настоящего автора. Никто из них не становился известным после первой книги. Несмотря на отказы и насмешки, они продолжали писать дальше и в итоге добились своего, а я бросил всё на полпути, начал пить по-чёрному и винить во всём проклятую судьбу.

Ух, ты… что то я разошёлся сегодня. Я как будто осознал, что нахожусь не на своём месте. В голове возникали странные образы, словно из другого времени и другой жизни. Семён Скоробогатов явно достоин большего, чем бутылка палёной водки, штопаное пальтишко и пара яблок в кармане. Стоп… что это со мной? Откуда вообще такие мысли? Может, потихоньку с ума схожу на почве алкоголизма?

Внезапно моё внимание привлёк, притормозивший у обочины, шикарный чёрный Бумер. Холёный хмырь за рулём опустил стекло и с презрением бросил в меня пустой бутылкой из-под пива. Затем резво нажал на газ и покатил дальше. С ним рядом ещё сидела какая-то красотка и вызывающе сосала леденец на палочке. Вот, козёл богатенький… Постой, да ведь это же известный на всю Москву музыкальный продюсер. Его, вроде, зовут — Антон Куралесов. Странно только, откуда я знаю это имя? Наверное, просто услышал когда-то по телику.

Хотя, чёрт с ним с этим Куралесовым. Я тоже, блин, хочу себе такую машину и такую девушку. Но ведь никто не придёт и не подарит мне новую судьбу. В Москве-реке не водятся золотые рыбки. Этот Куралесов тоже, наверняка, не родился в семье Рокфеллеров, а начинал всё с самого дна. Если он смог, то почему не смогу я? Мне ведь ещё не поздно. Мне ведь ещё только — тридцать пять. Вокруг есть вещи получше, чем в пьяном угаре валяться под заборами и скамейками. Всё у меня будет хорошо. Больше никто и никогда не скажет, что я лох и неудачник. Давай вперёд, Сёма. Жизнь ведь только начинается…

Конец.