Хочу только тебя!

— Браво, — сказал он негромко. — Одобряю. Джереми, сам того не желая, все ускорил, ведь так? Для всякого, кто был в курсе дела, вчера было совсем не трудно догадаться, чем все это кончится. Сначала ты исчезла, потом Джереми, потом грек. Я ему шею сломаю.

— Джереми или греку?

— Не паясничай, cara. Если есть какая-то проблема, я хочу о ней знать. — Он мгновение помолчал. — Мы же с тобой не просто деловые партнеры, мы друзья.

Здесь, в галерее, она проводит, по сути дела, большую часть времени. Лучше все сказать Эмилио, пусть будет настороже на случай, если Джереми снова возьмется за свои глупости.

— Никос настаивает, чтобы я подала жалобу и Джереми запретили ко мне приближаться.

Глаза Эмилио гневно сверкнули.

— Подавай, — отрывисто бросил он, словно скомандовал.

— Вчера он меня снова хотел… — она поправилась, — на меня снова напал, уже в третий раз за последние трое суток.

— Ах он сукин сын! — В голосе Эмилио было столько сдержанной угрозы, что Мишель стало не по себе. — Ноги его больше не будет в галерее. А в твоем доме есть сигнализация. — Эмилио сурово посмотрел на нее: — И никуда не ходи одна. Comprende[8].

— Мне ужасно нравится, когда ты сбиваешься на итальянский, — сказала Мишель, стараясь его развеселить.

— Я серьезно.

Она наклонила голову набок, не отрывая от него многозначительного взгляда.

— Я большая девочка и способна сама себя защитить, не забыл?

Мишель не обманывала. Эмилио посещал те же самые курсы, что и она, и имел случай понаблюдать, как она тренируется. И все-таки одно дело тренировки, и совсем другое — неожиданное грубое нападение на темной пустынной улице.

— Ну-ка встань, — сказал он приказным тоном. — Встань и повернись ко мне спиной.

— Эмилио…

— Давай-давай, cara, вставай!

— Это совсем ни к чему, — запротестовала она, заметив в его глазах легкую улыбку.

— Ну давай, ради меня.

Зажужжал электронный зуммер, сообщая, что кто-то входит в галерею через парадную дверь. Эмилио бросил быстрый взгляд на монитор.

— Это Никос.

Неужто уже четверть первого? Надо пойти попудрить нос и посмотреть, в порядке ли прическа.

— Мы вернемся к этому попозже.

— К чему это вы вернетесь попозже? — заинтересовался показавшийся в дверях Никос.

Его мощная фигура заняла почти весь дверной проем, и Мишель показалось, будто комната сразу уменьшилась в размерах. В брюках безупречного кроя и синей рубашке с расстегнутым воротом, с небрежно перекинутым через плечо пиджаком он являл собою образчик этакого городского денди.

— Надо посмотреть, как оно будет при настоящем нападении, а не в спортивном зале, где все заранее рассчитано, — пояснил Эмилио, твердо глядя в глаза Никоса.

— Мишель посвятила вас в свои дела. — Это был не вопрос, а утверждение, — понимающе кивнул тот.

— Да, посвятила.

— Думаю, вы не будете возражать, если ее обеденный перерыв немного затянется?

— Ничего не имею против.

— Я намерен перевезти ее к себе домой.

Мишель рывком отодвинула свой стул.

— Прошу прощения, — проговорила она, обращаясь к Никосу. — Ты намерен сделать что?

— Переселить тебя на время к себе, — спокойно пояснил он.

Ее глаза вспыхнули зеленым огнем.

— Как бы не так!

— Ну, тогда я перееду к тебе. В конце концов, никакой разницы нет.

— Есть, и очень даже большая!

— Тогда выбирай.

— Кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью и вертеть мной, как тебе захочется? Это кто ж, интересно, дал тебе такое право? — Голос Мишель подрагивал от возмущения.

— Я сам, — невозмутимым тоном ответил Никос. — Ну так что, к тебе или ко мне, pedhakimou[9]!

— Никакая я тебе не твоя малышка, и не называй меня так!

Глаза Никоса весело блеснули.

— Малышка и есть.

Эмилио с интересом следил за перепалкой. Вот уж нашла коса на камень, ничего не скажешь. Казалось, назревает нешуточный скандал, но Эмилио почему-то было смешно. Конечно, он может ошибаться, но, судя по всему, этот бравый грек — то, что нужно Мишель.

— Я лучше поеду к родителям. Никос покачал головой.

— Ты же прекрасно знаешь, они оба — занятые люди, их и дома-то почти никогда не бывает, разве что поздно вечером, а прислуга вся приходящая.

— Тогда как ты, — насмешливым тоном проговорила Мишель, — будешь меня охранять весь день напролет, не отлучаясь ни на минуту, да? — Она фыркнула.

— И ночью тоже, — добавил он спокойно. Впрочем, спокойствие его было напускное. Об этом говорил его взгляд — требовательный, настойчивый, властный.

— Ну уж нет! — Вот еще не хватало, чтобы ею командовали, словно она дитя несмышленое. — Я сниму номер в гостинице…

— … где будешь без охраны, — перебил Никос, — и Джереми заявится к тебе в номер в любую минуту?

— А тебе не кажется, — Мишель подалась вперед, понизив голос, — что ты как-то уж слишком озабочен всем этим?

— Твои родители меня поддерживают.

— Ну, знаешь, это уже слишком!

— Твоя безопасность волнует их так же, как и меня.

Нет, ей с ним никак не справиться. От сознания своей беспомощности Мишель разозлилась еще больше.

— Я в этом не сомневаюсь. Только я сама способна позаботиться о себе. И не нужны мне никакие няньки и сиделки!