Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности

— Он сейчас вон в той палатке хироманта, — сказал Тарн, выглянув из изгиба времени. — Только что прибыл. Вы должны захватить его врасплох. И вам понадобится вся ваша смекалка. Постарайтесь не впадать в то ваше состояние, когда, углубившись в свои мысли, вы полностью отключаетесь от действительности. Эти приступы могут навлечь на вас беду. Стоит зазеваться, и ваш робот не преминет воспользоваться одной из своих уловок. Не знаю, какие ещё способности он развил в себе самостоятельно, но мне доподлинно известно, что сейчас он уже первоклассный гипнотизёр и специалист по стиранию памяти. Если вы не примете мер предосторожности, он в мгновение ока уберёт из вашего мозга всю информацию и заменит её ложной. В случае нежелательного развития событий я подправлю вас реабилитационным лучом, хорошо?

И он показал небольшой, похожий на жезл, лучемёт.

Куарра Ви кивнул:

— Не беспокойся. Я мигом вернусь. Ведь я обещал тому сирианину, что сегодня вечером мы доиграем партию.

Это обещание он так никогда и не выполнил.

Куарра Ви вылез из изгиба времени и зашагал по дощатому настилу к палатке.

Одежда казалась ему тесной, неудобной, ткань — грубой.

Из-за этого он на ходу слегка поёживался. И вот уже перед ним палатка с выведенным ней масляной краской призывом заглянуть в своё будущее.

Он откинул холщовый занавес, и какой-то предмет — кажется, небрежно повешенная верёвка — мазнул его по лицу, сбив набок очки в роговой оправе.

В тот же миг ослепительный голубоватый свет ударил ему в незащищённые глаза.

Он почувствовал, что теряет ориентацию и всё внутри и вне его как-то странно сместилось, но это ощущение почти сразу же прошло.

— Вы — Джеймс Келвин, — сказал робот.

Генри Каттнер

Недреманое око

Судебный социопсихолог внимательно разглядывал изображение на стенном экране. На нем застыли две фигуры — одна вонзала в грудь другой нож для разрезания бумаг, бывший когда-то хирургическим скальпелем в клинике Джона Гопкинса. Разумеется, до того, как изобрели ультрамикротомный нож.

— Первый раз имею дело с таким трудным случаем, — признал социопсихолог. — Буду очень удивлен, если мы сумеем припаять Клэю обвинение в убийстве.

Следственный инженер покрутил диск, глядя, как люди на экране повторяют свои действия. Один — Сэм Клэй — схватил со стола нож для бумаги и вонзил его в сердце другому мужчине. Жертва рухнула на пол, а Клэй с явным испугом отпрянул. Потом упал на колени рядом с дергающимся телом и отчаянно закричал, что вовсе этого не хотел. Тело застучало пятками по ковру и замерло.

— Неплохая концовка — заметил инженер.

— Что ж, придется провести предварительные исследования, — вздохнул социопсихолог. Он поудобнее уселся в кресле и положил руки на клавиатуру. — Сомневаюсь, что найду какие-нибудь улики. Впрочем, анализ можно сделать позднее. Где сейчас Клэй?

— Его адвокат добился habeas mens [58]

.

— Я и не думал, что мы сможем задержать его в тюрьме. Но попытаться стоило. Представь себе, один укол скополамина — и парень вынужден рассказать всю правду. Ну ладно. Как обычно, мы выбираем самый трудный путь. Включай обнаружитель. Это ничего не даст, пока мы не изучим все хронологически, но с чего-то же нужно начинать. Старый, добрый Блекстоун [59], — добавил он.

Тем временем на экране Клэй поднялся, глядя, как труп оживает и встает, затем вырвал из его груди чудесно очистившийся нож для бумаги — словом, все наоборот.

— Старый, добрый Блекстоун, — повторил социопсихолог. — С другой стороны, я немного жалею, что не жил во времена Джеффри [60]. Тогда убийство было убийством.

Телепатия так и не нашла широкого распространения. Возможно, согласно известному закону природы, эту развивающуюся способность вытеснило появление новой науки, превосходившей все остальные. Разумеется, на самом деле все было по-другому. Причиной явилось устройство, позволявшее заглядывать в прошлое. Предел его дальности ограничивался пятьюдесятью годами, так что не было ни малейших шансов увидеть битву под Эзинкортом или гомункулуса Бэкона. Аппарат был достаточно чувствителен, чтобы собрать «отпечатки пальцев» световых и звуковых волн, оставленные на предметах, расшифровать их и показать на экране — иначе говоря, воссоздать образ события. В конце концов даже на бетоне могла остаться тень человека, если ему не повезло и он оказался невдалеке от ядерного взрыва. А это уже кое-что значит, поскольку тогда от многих не осталось ничего, даже теней.

Однако само по себе чтение прошлого, как открытой книги, не решило всех проблем. Прошли поколения, прежде чем в запутанном лабиринте отыскалась нужная дорога, хотя в конце концов было достигнуто временное равновесие. С тех пор как Каин поднял руку на Авеля, люди решительно защищали свое право на убийство. Многие идеалисты цитировали Библию: «Кровь брата твоего взывает ко мне из земли», но это не останавливало ни лоббистов, ни группы нажима. В ответ цитировали «Магна Карта» [61], отчаянно защищая право на личную жизнь.