Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд

— Поскольку по протоколу ваша функция состоит в том, чтобы задабривать трудных гостей,— заметил Ретиф,— то почему бы вам не встретить Епископа у ворот и не рассказать ему пару скабрезных историй?

— Не могу себе вообразить, что глава теократического государства станет положительно реагировать на похабные анекдоты,— чопорно ответил Мэгнан.

— Ну, разговоры о биологии совершенно не считаются греховными здесь, на Хуге, наоборот, не погрязайте в вежливых беседах. Кстати, согласно руководству, в культурных кругах здесь имеется негласное соглашение о том, что конфеты приносит аист.

— Серьезно? Бог ты мой, а у нас на всех сладостях помечено: «Сделано в Гонконге»! Мне придется сказать распорядителю, чтобы он заменил этикетки. А пока я этим занимаюсь, вам лучше занять свой пост у ворот. Вы сегодня поработаете в первую смену. Через час я пришлю Стрингуисла, чтобы он вас сменил.

— Я мог бы задержать для вас Епископа на несколько минут,— предложил Ретиф, когда они подходили к воротам.— Допустим, я начну с того, что потребую, чтобы он предъявил свое приглашение.

— Бросьте ваши несвоевременные шутки, Ретиф! После провала предыдущей миссии необходимо установить сегодня дружеские отношения с Епископом — это обеспечит нам всем повышение по службе.

— Мне кажется, что традиционная вечеринка на лужайке — это дело слишком утонченное для такого парня, как Епископ. Нам следовало бы воспользоваться более простыми методами — типа нескольких залпов тяжелой артиллерии, размещенной вокруг дворцовых садов.

— Вряд ли это можно считать дипломатическим подходом,— фыркнул Мэгнан.— Опыт столетий доказывает, что, если достаточное количество дипломатов ходят на вечеринки, то в конце концов все получится как надо.

— Интересно, понимают ли эту традицию хуганцы?

— Конечно, мы ведь все схожие друг с другом существа — под кожей мы братья, по сути дела.

— В таком случае, эта кожа должна быть не менее дюйма толщиной и прочнее армопласта. Я не уверен, что мы сумеем добраться до братского слоя, чтобы вовремя остановить кровопролитие.

— По сути дела, я с нетерпением жду момента, когда можно будет посостязаться с Его Высокомерием в составлении эпиграмм сегодня,— величественно проговорил Мэгнан, повернувшись, чтобы обозреть сады.— Как вам известно, при общении с высокопоставленными гостями я всегда нахожусь в самой лучшей форме — и, разумеется, их габариты и сила ничуть не нагоняют на меня робость.

Мэгнан обернулся на звук, раздавшийся позади него, издал придушенный вопль и наступил на ногу хуганскому официанту, когда отпрыгнул от завернутой в золотую ткань фигуры хуганца семи футов высотой и шести шириной. Позолоченные черты лица монстра включали в себя дюймовые носовые дыры, огромные водянистые красноватые глаза и широкий рот, изогнутый в виде кошмарной гримасы, обнажающей зубы, покрытые коронками полированного золота. Две кисти унизанных кольцами пальцев сжимали рукоять огромного обоюдоострого меча.

— Джто—то плохо пакхнет! — прогрохотала фигура. Она склонилась вперед, решительно принюхалась к Мэгнану и фыркнула.

— Ужазно! — объявил Епископ, локтем отодвигая Мэгнана в сторону.— Уйди, парень! Ты заражен острой формой лишая!

— Что вы, Ваше Высокомерие,— это просто прикосновение скобки на коже за ухом.

— Пахнет как позле дешевой ночжи в веселом домике. Где Посол Хапстринкер? Волагаю, вы бриготовили много еды. Как я бонимаю, вы, земляне, оджень интерезуетесь готовкой,— Епископ подмигнул влажным розовым глазом, ткнул Мэгнана под ребра и довольно заржал.

— Уф! — сказал Мэгнан.— Ваше Высокомерие!

Епископ уже шагал к ближайшему столу, его эскорт из вооруженных стражников в шлемах тащился вслед за ним, держа руки на кривых саблях и не сводя подозрительных глаз с дипломатов.

— Я… думаю, что пробегусь немного и посмотрю, как там закуски,— проблеял Мэгнан.— Ретиф, сопровождайте Его Высокомерие и развлекайте его, пока не прибудет помощь — я имею в виду, пока не появится посол! — И он исчез.

Епископ погрузил безкостный палец в большую хрустальную чашу с сырным соусом, изучил его на расстоянии вытянутой руки, понюхал, затем, резко дернув гибким запястьем, разбрызгал соус по гофрированным рубашкам и остекленевшим улыбкам дипломатов, выстроившихся в линию для приема.

— Кто эти бездельники? громко спросил он.— Вероятно, бедные родзтвенники, оджидающие подаджек. У меня та же броблема. Вернее, у меня была та же броблема, я долджен зказать. Две недели назад был Фезтиваль замоотречжения. Я зделал самое значительное пожертвование и всех их предлоджил духам предков.

— Отказаться от родственников из религиозных соображений — это хорошая идея,— заметил Ретиф.— Это может войти в моду.

Епископ поднял блюдо изящных сэндвичей, высыпал пищу, понюхал блюдо и откусил небольшой кусочек.

— Я много слышал о ваших земных блюдах,— заметил он, шумно жуя.— Немного жесткое, но неблохое,— он откусил еще немного тонкого фарфора и предложил Ретифу.

— Кусни,— сердечно сказал он.