Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд

— Мы, ходульники, ребята не простые, особенно когда кто—то пытается нарушить наши племенные табу против того, чтобы служить чьей—то пищей. На этой ноте я должен вас покинуть…

— Что за спешка? — спросил Оззл. Вынув из пристегнутого к его тощей ляжке плоского кошеля флягу, он от души приложился к ней, затем распрямился во все свои три фута шесть дюймов и размял руки.— Это сделает тебя новым куопянином,— объявил он, протягивая емкость Ретифу. Тот сделал глоток: как и все местные напитки, зелье напоминало разбавленный мед с тонким ароматом. Он передал флягу Ноплу, который тоже выпил, предложив в свою очередь кислые леденцы из селитры, вежливо отвергнутые дипломатом.

— Они обогнали меня на добрые два часа,— сказал он.— Мне необходимо наверстать упущенное время…

Вернулся и зажужжал вокруг головы Ретифа фип.

— Тиф—тиф,— жужжал фип.— Пить—пить!

— Само собой, угостим этого крошку—стукача глотком,— предложил Нопл.— Вупи! Жизнь—хороша, как миска лесных ягод!

— Мой друг Тиф—тиф! — Оззл по—приятельски обнял длинной, снабженной лебедочным колесом конечностью Ретифа за поясницу. —Ты ловкий делец для… куопянина, кем бы ты ни был!

Нопл снова потянул из фляги.

— Тиф—тиф, тебя надо познакомить с ребятами,— весело проверещал он.— Отличная компания — верно, Оззл?

— Такая отличная компания, что я плачу,— отвечал флинк.— Когда я думаю о том, какие они отличные, то мне кажется, что я этого не заслуживаю.

— Это гнусная шайка дешевых трезвенников, но что с того? — протянул Нопл.— Они должны познакомиться с Тиф—тифом.

— Извините, в другой раз,— отказался Ретиф.

Оззл издал звук ломающегося шатуна, характерный для еле сдерживающего смех флинка.

— А ну—ка, Тиф—тиф,— пропел он и широко взмахнул увенчанной колесом конечностью.— Познакомься с ребятами!

Ретиф поднял глаза. Из—за каждой густой ветки и опутанного лозой кустарника материализовались лиловые куопяне с веревками или сетями в руках, некоторые из них прилаживали стрелы на маленькие луки, а пара была вооружена длинными гибкими, трезубцами.

— Самое время,—пробормотал Нопл, икнув,—А я думал, вы, ребята, не придете.

* * *

Ретиф стоял посредине залитой светом Джупа прогалины под большим деревом, на котором висела подобно причудливым плодам сотня флинков. На него скосил окуляры грузный флинк в свидетельствующем о зрелом возрасте панцире винно—пурпурного оттенка.

— Эти два бездельника, которых я послал, должны были проверить ловушки, а они возвращаются, шатаясь, с дружком—выпивохой,— с горечью промолвил он.

— Кто шатается? Разве я шатаюсь? Посмотрите на меня,— предложил Оззл.

— А как насчет ходульника? — крикнул кто—то,— Он выглядит как первое блюдо, его можно подать к столу под сырным соусом…

— Никто не подаст к столу моего приятеля, Тиф—тифа! Раньше я подохну!

— Я могу это устроить,— оборвал его старший.— Если мы нарежем этого ходульника, из него выйдет закуска для каждого…

— Прекрати немедленно! — завопил Нопл.— Нельзя есть такого бизнесмена, как Тиф—тиф! Это же каннибализм! Лучше мы свяжем его и продадим — либо разберем на запчасти…

Соплеменники покрикивали друг на друга, пока флинк рассматривал различные предложения.

— У меня голова трещит,— простонал Нопл во время редкого затишья.— Не тяпнуть ли мне еще глоток?

— Твое пойло действует быстро,— заметил Ретиф.— Ты проходишь от стадии балдежа до похмелья в рекордное время.

— Похмелье или нет, но Оззл и я будем с тобой рядом, Тиф—тиф. Если они проголосуют за то, чтобы продать тебя, я намекну, что следует запросить максимальную цену.

— Заметано, на тот случай, если тебя не будет рядом,— согласился Оззл.

Престарелый флинк пронзительным криком потребовал тишины.

— «За» и «против» мы уже обсудили,— объявил он.— Похоже, победили сторонники «против».

По рядам флинков пробежал шорох. Окружающие соплеменники двинулись вперед, расправляя свои сети и веревки и выбирая позиции поудобнее. Ретиф вынул палаш и встал спиной к ближайшему древесному стволу.

— Эй! — окликнул старейшина.— Что это за острая штуковина? Она кажется опасной! Спрячь подальше эту торговую диковину, чтобы никто не поранился.

— У нас, ходульников, старый племенной обычай: мы обходимся владельцу как можно дороже,— объяснил Ретиф.— Кто первым откроет счет?

— Это зависит от рыночных колебаний цен,— рассудительно проворчал старейшина.

— И все же постараемся быть разумными,— развил мысль Ретиф.— Я сомневаюсь, что разберу более дюжины флинков до того, как вы набросите на меня веревку.

— Шестерых,— решительно возразил флинк.— Это максимальная цена.

— Боюсь, мы не сойдемся,— сказал дипломат.— Может, отменим нашу сделку?

— Он прав,— сказал кто—то.— Он едва ли стоит двенадцать флинков, даже включая меня.

Ретиф пошел вперед, небрежно помахивая мечом.

— Будьте любезны, отступите на шаг, господа,— попросил он.— Мне предстоят важные деловые встречи и некогда продолжать нашу восхитительную дискуссию…

На него полетела петля, он резко повернулся и ударил. Рассеченная веревка упала наземь.

— Эй! Ты разрубил дорогую веревку,— возразил некто, подтягивая к себе поврежденный аркан.